— Как? — Подруга со смехом развела руками. — Как будто он ходячий секс? Прости, Ифа, но этот парень просто космос.
— Этот парень мой. Найди себе другого секс-символа.
— Ладно, спрячь коготки. — Кейси обняла меня за плечи. — Ты ведь знаешь, я никогда на него не посягну. Ни за что.
— Хм. — Я достала из кармана юбки леденец и сорвала обертку. — Знаешь, что меня по-настоящему бесит? — Сунув леденец в рот, я склонила голову на плечо Кейси и пробормотала: — Количество девушек из нашей школы, с которыми он переспал. Считай, с каждой второй.
— Отрывался человек. Все наши одноклассники не без греха.
— Отрываться — это одно, а распыляться направо и налево — совсем другое, — возразила я.
— Девочка, гони от себя такие мысли. — Отбросив шутливый тон, Кейси сочувственно посмотрела на меня. — Зачем портить твой уютный любовный мирок?
— Как скажешь.
— Точно?
Я пожала плечами.
Кейси закатила глаза:
— Тупица.
— Как ты догадалась? — развеселилась я.
— А так, что ты должна прыгать от счастья и не париться из-за прошлого. Все его бывшие давно закопаны и забыты. Да и потом, — поиграв бровями, добавила подруга, — сомневаюсь, что Даниэлу Лонг ублажали на переднем сиденье «ренджровера».
— Факт, — ухмыльнулась я.
— Пусть Даниэла стала его первой женщиной, зато ты — первая любовь. — Кейси шутливо пихнула меня бедром. — А это уже серьезно.
— Ты не представляешь, насколько у нас все серьезно.
— Ну почему, очень даже представляю. — Кейси пристально взглянула на меня.
Я моментально насторожилась:
— В чем дело? Почему ты так смотришь?
— Да так. Думала, ты хочешь что-то рассказать, — ответила Кейси, продолжая буравить меня взглядом. — Я всегда тебя выслушаю.
— Знаю, — улыбнулась я. — Взаимно, Кейси.
23
ХО-ХО-ХО, ДЖО
ДЖОУИ
— Кто хочет китайской еды? — радостно объявил отец, вваливаясь в субботу вечером на кухню с двумя бумажными пакетами под мышкой. — Сыграла моя ставка у букмекеров, надо отметить.
Срывая обертку с замороженной лазаньи, купленной в отделе полуфабрикатов, я наблюдал, как мама с мелкими гурьбой семенят на кухню.
— Идем, парень. — Отец сгрузил пакеты на стол, и мама бросилась доставать из буфета тарелки. — Плюнь ты на эту гадость, — велел он. — Курицы с карри хватит и на тебя.
Пропустив его слова мимо ушей, я выкинул пластиковую упаковку в мусорку и сунул лазанью в микроволновку. С подступающей горечью я наблюдал, как все семейство, включая Шаннон, выстраивается в очередь с тарелками — ну вылитые голодающие ирландцы сороковых годов девятнадцатого века.
Меня так и подмывало заорать: «Не тупите! Его бесплатная кормежка выйдет вам боком».
— Парень, ты оглох? — рявкнул отец, когда все уселись за стол — ни дать ни взять образцовая семья.
— Нет.
— Тогда чего тормозишь? — Отец ногой пододвинул мне стул. — Хватай тарелку и садись.
— Не хочу.
— Хорош выделываться. Тебе нужно нарастить мяса, парень.
— Я вроде ясно сказал: нет.
— Почему?
— От твоей благотворительности одни беды. Лучше поголодать.
— Джоуи. — Мама со вздохом отложила вилку. — Пожалуйста, не начинай. Отец старается.
Ага, это и пугает.
— Не знаю, что ты задумал, старик, — процедил я, скрестив руки на груди, — но я на эту хрень не поведусь.
— Если не хочешь ужинать вместе со всеми и продолжишь хамить отцу, топай к себе, не мозоль глаза, — распорядилась мама, накрыв ладонью отцовский кулак.
Остальные четверо застыли и, не поднимая голов, напряженно следили за отцом.
— Уйду, как только еда приготовится, — стиснув зубы, ответил я.
— Не заводись, Мэри. Нашему сыну не угодишь. Ешь лучше, — скомандовал отец, и мама, как вымуштрованный солдат, слепо подчиняющийся приказам, взяла вилку и отправила порцию риса в рот.
Натянутый как струна, я отвернулся от стола и сосредоточился на лазанье.
Двадцать минут спустя в дверь постучали, я одновременно напрягся и обмяк от облегчения. Моллой собиралась прийти сегодня с ночевкой. Не сказать, что меня это сильно радовало, точнее, не радовала ночевка в моем доме, но я изо всех сил старался соблюдать наш уговор и буквально из кожи вон лез, чтобы не отгораживаться ни в каких аспектах.
Ведь Моллой просила только одного. Ее единственным требованием была искренность. Надо признать, я тоже не оставался внакладе. За каждую успешную попытку меня вознаграждали сполна. Временами я чувствовал себя гребаным псом, который приносит палку, чтобы ему почесали пузико, но назад уже не отыграешь — Моллой слишком плотно подсадила меня на свои ласки.