— Убью, тварь! — заорал я, стараясь высвободиться из цепких пальцев, стиснувших горло, пока отцовский кулак молотил меня по лицу. — Даже думать не смей... — Стряхнув тяжелую лапищу, я навалился на отца всем весом, ноги у него подкосились, и мы рухнули на пол. — Если ты хотя бы посмотришь на мою девушку, — рычал я, обрушивая на него удар за ударом. — Если ты к ней хотя бы приблизишься, клянусь, тебя вынесут отсюда в черном мешке.
— Джоуи! — зазвенел мамин голос. Она стояла на пороге, обхватив живот, и смотрела на меня как на чудовище. — Оставь отца в покое. Немедленно!
Хитрый мерзавец разжал кулаки и, притворяясь святой невинностью, застонал от боли.
— Мэри, он меня покалечит.
— Оставь отца в покое, — сердито повторила мама, неуклюже пробираясь на кухню. — И уйди с глаз моих, пока я не сказала то, о чем мы оба пожалеем.
Я с отвращением выпустил воротник его рубашки и поднялся.
С разбитыми в кровь костяшками ткнул в маму пальцем, выплюнув:
— Ты дура, если не понимаешь, что будешь следующей, — и рванул к себе.
Перепрыгивая через две ступеньки, я завернул в ванную, оторвал полоску туалетной бумаги и, ворвавшись к себе в комнату, шарахнул дверью. Раздевшись до носков, чтобы на мне не осталось ничего, к чему прикасались его грязные руки, я опустился на краешек кровати и, сгорбившись, прижал клочок туалетной бумаги ко рту.
Больше всего на свете хотелось содрать с себя живьем кожу. Избавиться от ощущения его мерзких лап. Настолько было противно.
— Джо? — Дверь приоткрылась, и в спальню заглянула Шаннон. — Ты в порядке?
— Я грандиозно, Шан, — заверил я, вытирая кровь. — Иди спать.
— У тебя же кровь идет.
Да неужели!
— Да всего лишь губа разбита, — раздраженно буркнул я. Наверное, тысяча первая в моем послужном списке. — Давай иди к себе и ложись спать.
Сестра не шелохнулась.
И продолжала топтаться на пороге. Покорившись судьбе, я похлопал по матрасу, ведь именно этого и добивалась Шаннон.
— Прости меня, — выдавила она, бросившись ко мне. — Джо, пожалуйста, прости, — всхлипывала она, обнимая меня за плечи, чем окончательно выбила из колеи.
Моя жизнь напоминала замкнутый круг: одни и те же события, вечная боль повторялись изо дня в день, из года в год, постепенно лишая меня всяческой опоры. Однако я нашел в себе силы утешить сестру и, не кривя душой, заверить, что она не виновата в случившемся.
Сегодняшние разборки — не на ее совести.
Как и все прочие.
Виноваты только эти двое.
Всегда.
Успокаивая ее по сотому кругу, я мысленно простился с вечером в одиночестве. Шаннон тряслась с головы до ног и явно не собиралась уходить.
Провались оно все.
Уступив ей кровать, я постелил себе на полу и даже не заметил, как наш разговор и внимание сестры переключились с отца на парня, к которому она старательно притворялась равнодушной.
На Джонни Кавану.
Когда выяснилось, из-за кого Шаннон заработала сотряс, у меня отлегло от сердца. Похоже, это и впрямь вышло нечаянно. Кавана — парень уравновешенный до автоматизма, с безупречными манерами. Академия воспитала его истинным джентльменом.
Он бы не стал рисковать блестящим будущим ради детской выходки.
Меня откровенно забавляло, как Шаннон отрицает свою совершенно неприкрытую симпатию и пытает меня на тему своей, вполне возможно, первой любви.
Стиснув зубы, я исполнил роль классического старшего брата-душнилы (каким зарекался быть) и в красках предостерег сестру, но не потому, что хотел помешать ей найти кого-то.
Ничего подобного.
Просто ей не стоит питать особых иллюзий по поводу птицы такого высокого полета, как Джонни Кавана.
Ручаюсь, через пару месяцев она будет наблюдать за ним через экран телевизора. Можете считать меня занудой-параноиком, но нельзя допустить, чтобы моя сестра страдала.
32
ТЫ ДОЛЖНА ЕМУ СКАЗАТЬ
ИФА
— Прошла уже неделя! — воскликнула Кейси в пятницу перед биологией, усаживаясь за наше рабочее место. — Ифа, ты должна ему сказать.
Мы обе явились на урок пораньше и оказались в лаборатории чуть ли не единственными, если не считать пары левых челов в противоположном конце помещения.
Я сосредоточенно разглядывала пенал и даже не пыталась унять дрожь в руках, возникшую с тех самых пор, как мой мир рухнул.
— Знаю.
— Еще тебе нужно к врачу.
— Знаю.
— Я могу тебя записать и сгонять за компанию.
Я помотала головой:
— Нет.
— Ифа, — тяжко вздохнула Кейси.
— Я пока не готова. — Руки тряслись так, что мне никак не удавалось открыть пенал. — Не готова, точка.