Яша отбивался от жутких картин, глушил себя какими-то воспоминаниями. Вспомнил Васю с его требованием завещания. Вспомнил, как им с Валей удалось купить эту квартиру. После свадьбы они жили в одной комнате трехкомнатной аварийной коммуналки. Экономили буквально на всем: на питании, вещах, одежде, отдыхе. Летом Яша отправлял на юг Валю, потому что ей нельзя без солнца, при ее анемии. Сам говорил знакомым, что для него нет отдыха без любимого старого дивана. А сам в первый же день отпуска начинал подрабатывать. Где угодно. Перспективный ученый нанимался курьером, посыльным, ремонтным рабочим. Когда сумел купить старый автомобиль, начал бомбить по ночам. И каждую копейку откладывали. И не снижали планку. Только хорошая квартира в чистом, зеленом и культурном районе. «Может быть, — горько подумал Яша, — если бы не эта квартира, мы могли бы вылечить Валю или хотя бы создать ей достойный уровень жизни в период болезни». Разве это дело — так питаться, как питались они, экономя на всем. Обращаться к врачу, когда совсем невмоготу, и покупать таблетки лишь, чтобы глушить боль.
Но Валя была счастлива, когда они сюда переехали. Она была счастлива этим сознанием: все получилось, как хотели. Счастлива всего три года. Может, и говорила племяннику о том, что ему останется эта чудесная квартира, за которую она расплатилась большей частью своей жизни.
Утром Яша встал с уверенностью: с Мирославой что-то случилось. Телефоны по-прежнему молчали. Он несколько раз спускался к подъезду, где был ее кабинет. Затем купил в киоске все свежие газеты, сел читать криминальную хронику. Искал тревожные новости в интернете. И лишь к концу рабочего дня вспомнил о следователе, с которым ездил на опознание. Надо попросить его о помощи. Есть же какая-то закрытая до поры у них информация. Но телефон следователя уже не отвечал. Это значило: мучиться до утра. Почти невозможно. Яша вспомнил, что ничего не ел целый день, вошел в кухню, открыл холодильник. Посмотрел на кастрюлю с борщом, судок с домашними котлетами, приготовленными Мирославой, и горло стиснул спазм боли. Телевизор он включил для того, чтобы услышать о происшествиях. Выключил с отвращением: «Черт-те что несут!»
Яша лежал в спальне с незадернутыми шторами, смотрел на бледную луну, не мог шевельнуться, раздавленный тяжестью абсолютной потери. И тут раздался звонок в дверь. Он пошел к ней на ватных ногах, открыл, не спрашивая. И она вошла, влажная от раннего дождя, растрепанная от весеннего ветра. Встала у порога, бледная, кажется, похудевшая. Робко произнесла:
— Извини, не могла позвонить. Там не берет телефон. Я ездила в одну деревню — узнавать насчет страусиной фермы. Вот вернулась, решила зайти.
— Отлично, — бодро сказал Яша. — Я заходил и звонил. Так и подумал: тут дело в страусах. Давай поужинаем, чаю попьем. Я как-то забыл сегодня пообедать. Мойся, я разогрею.
Потом они сидели за столом, Мирослава с аппетитом ела. Яша измученно и потрясенно смотрел на нее. Не мог поверить, что кошмар позади.
— Как страусиная ферма? Получается?
— Ферма вряд ли. А место хорошее, тихое, красивое. Можно дешево домик купить. Просто так. Купаться летом. Клубнику посадить.
— А что не так со страусами?
— Не понравилось мне. Там живет владелица такой фермы, которая меня и подбивала. Я думала, она их продает живыми в поместья какие-то. А она их режет. Мясо продает. Мне не подходит.
— Конечно, нам это не подходит, — спокойно согласился Яша. — К тому же зачем тебе бизнес с двумя буквами «р»? Ты так смешно это произносишь.
Они рассмеялись, Мирослава потянулась к нему. И вдруг заплакала, по-детски всхлипывая и вытирая слезы ладонями.
— Ко мне приходил твой племянник. Говорил, я польстилась на твою квартиру. Что я вообще охочусь за квартирами одиноких мужиков. Пугал разоблачением, говорит, досье на меня собрал. Страшный он человек, Яша. Не мое это дело, но перепиши ему все, что он хочет. Я ездила нам домик присмотреть. Раз мне теперь страусы не нужны, мы можем его купить. И послать все к чертям. Там даже телефоны не работают. Такое счастье.
— Стоп! — сказал Яша. — Наконец, я все понял. Наконец, все сошлось. Мирослава, я уже хожу без палки. Я отжимаюсь сто раз в день. Пробовал ездить за рулем, все нормально, нужно только формальности уладить. Это я к тому, что я еще мужчина, а не игрушечный страус. И я в состоянии решать, что нужно мне, моей женщине, моей любви. Я собираюсь вернуться к работе. Меня ждут. А домик по соседству со страусами мы купим. И купаться там будем, и клубнику свою есть, и бороться за права страусов. А сейчас давай вернемся к тому моменту, на котором остановились. Ты войдешь в спальню, только в каплях воды, отожмешь волосы и улыбнешься. Мне это снится и ночью, и днем.