Вдоль моря по мелкой гладкой гальке потный абориген таскает на веревке туда-сюда верблюда в женском платке и осла в красном стеганом покрывале. Надеется, что кто-то из туристов захочет сняться с животными.
– Мама, давай сфотографируемся с верблюдиком, – заканючил Гришка, щурясь на солнце.
– Еще чего не хватало! Не стоит изображение этого унылого верблюда целых пяти долларов. В твоем возрасте уже нужно начинать ориентироваться в соотношении цены и качества.
Гришка обиделся, но не надолго, и начал сосредоточенно копать в крупном сером песке глубокий канал. Потом бегал к морю и носил из пенистых волн красным ведерком соленую воду – заполнял траншею.
Мужчины-отдыхающие предаются всевозможным экстремальным удовольствиям. Никогда не понимала этой страсти заплатить кровно заработанные деньги и потом орать благим матом из-под квадратного парашюта, который тащит над морской пучиной хлипкий турецкий катер. Дамы носятся под парашютом значительно реже, все больше предпочитают кататься на желтом надувном банане. На этот банан предприимчивые турки сажают по пять разомлевших на солнце теток в спасательных жилетах и волокут по морю при помощи все того же катера, вывалив в конце потерявших бдительность туристок с желтого банана в воду. То есть опять же за собственные деньги – в пучину.
Нет, мне этого никогда не понять. Я лежала на прибрежной гальке, и ласковые волны боязливо подлизывались мне под… гм… А ронять меня в море – пусть только кто-нибудь попробует.
Два раза звонил Антон. Говорил в основном с Гришкой, расспрашивал, научился ли он плавать и что делает мама. Пришло смс-сообщение от Надьки: «Ганс сделал мне предложение. Я выхожу замуж. Что делать?» Я ответила: «Занимайся сексом. Поздравляю Ганса».
Через три дня такой жизни захотелось перемен. Я внимательно изучила путевки и обнаружила, что нам положена бесплатная ознакомительная экскурсия в Аланью. Выяснила, что каждое утро приезжает автобус с экскурсоводом и все желающие заранее записавшись могут ознакомиться с красотами города, а заодно и с ювелирными красотами, которые в обязательном порядке предлагаются после экскурсии.
На следующий день мне удалось поднять Гришку в восемь обещаниями настоящей пиратской крепости и кока-колы. Стремящихся приобщиться к турецкой культуре оказалось немного: мы с Гришкой, молчаливая молодая мама с грудным младенцем и суетливой бабушкой, две шумные загорелые тетки, отчаянно кокетничавшие с турками, и лысоватый мужик лет сорока в джинсовых шортах, которого провожала мать.
– Не садись у окна, – настойчиво повторяла она громким шепотом, поправляя великовозрастному дитяти воротничок рубашки с пальмами, – и возле кондиционера не садись. Иначе у тебя опять будет насморк. И гланды…
Мужик морщился, но молчал. Видно было, что он держится из последних сил, чтобы не ответить гадостью.
Высокий белый автобус величаво подкатил к отелю, испустил серое облако и замер, медленно открыв двери. Женщина-экскурсовод, появившаяся из недр автобуса, была полненькая и низенькая, с крупными кудрями. На толстеньких ухоженных пальчиках блестели золотые перстни и отполированные розовые ногти. Она пересчитала нас длинным карандашом, нацарапала в блокноте вязкие каракули и представилась. Ее имя не поддавалось звуковому воспроизведению, но было очень похоже на слово Мурзя. Так я ее и запомнила.
Салон оказался уже заполненным примерно на треть русскими туристами из других отелей. Мамашу с младенцем и бабушкой посадили впереди, нас с Гришкой за ними, лысый мужик направился прямиком к свободному месту у открытого окна, где аккурат над головой мерно гудел кондиционер. Громкие тетки скрылись в хвосте.
– Турция имеет большую историю, и вы это увидите, – начала Мурзя, как только автобус тронулся. – Мы посетим пиратскую крепость и будем любоваться на залив. Потом поедем в супермаркет и вы все купите золотые украшения, которыми славится моя великая родина.
Сзади раздалось неодобрительное квохтанье.
– Вас не предупредили? – тонкие щипаные брови пухлогубой экскурсоводши плавно поползли вверх. – Очень жаль. Но поехать в супермаркет все-таки придется. Это бесплатная экскурсия, и вы не имеете права отказаться от нашей бесплатной услуги. Кстати, жизнь в Турции очень дорогая, очень… Особенно в курортной зоне. И если вы все захотите оставить на чай нашему замечательному водителю, который несет ответственность за ваши жизни и жизни ваших детей здесь, на этих опасных горных дорогах, то он будет еще более внимателен и осторожен.
У Мурзи был весьма приличный русский, она даже практически не путалась в падежах. Выдавали только интонации – южный распев, характерный для черноглазых продавщиц персиков на московских рынках.
За окном мелькали турецкие деревни, кудрявые голопопые дети гоняли пыльных кур. Навстречу, поднимая темные тучи мусора, мчались туристические автобусы и катились неуклюжие скрипучие велосипеды. Все отчаянно гудели друг другу. Видимо, здоровались. Мальчик младшего школьного возраста старательно вымывал струей из шланга грязищу, собравшуюся под старенькими столиками летней ресторации.
– Турция очень богатая страна, – монотонно пела Мурзя, пристроившись на откидном стульчике рядом с водителем. – Вы, наверное, думаете, что здесь все нищие и необразованные, но это не так. Земля очень дорого стоит в этих местах, здесь имеют виллы шейхи и мафиози. Для того чтобы содержать два дома, мне приходится трудиться с утра до вечера. И только летом, в туристический сезон, у нас есть работа, но зато мы можем обеспечить себе за это время жизнь на год вперед.
Интересно, она скажет хоть слово о пиратах или так и будет рассказывать о ценах на электричество и нормы чаевых?
Автобус полез вверх, очередной поворот на краю бездны привел Гришку в восторг, он запрыгал и захлопал в ладоши:
– Мама, смотри, мы скоро будем падать! Ура!
– Сиди тихо, – вжалась я в кресло, – не раскачивай автобус…
Крепость, которую мы так ждали, оказалась бесформенными развалинами на безжизненной скале. Солнце палило страшно, каменная труха под ногами поднималась тяжелой пылью при каждом шаге. Вид на залив, однако, открывался со скалы сказочный. Передать это нельзя было ни словами, ни фотоаппаратом. До горизонта – величавая водная гладь. Осознавая свою красоту замерли большие теплоходы. Разноцветные паруса на воде и у пристани. Ряды высоких роскошных домов спускались к берегу стена к стене. Людей не видно, но все дышит жизнью, неспешной и беззаботной, яркой и теплой. Ближе к берегу – круглая башня с бойницами и площадкой для часовых-лучников. Это было пристанище пиратов. Ну наконец-то.
– Отсюда вы можете посмотреть на Аланью, на ее самую фешенебельную часть. Здесь живут только очень богатые люди, – доносились Мурзины распевки, – а гектар земли стоит баснословные деньги. Но каждый год, каждый день приезжают новые гости и скупают дома…
– Мама, а где же пираты? – разочарованно спросил Гришка.
Видимо, он ожидал увидеть флибустьеров в полном обмундировании, с черными повязками на глазах и с длинными кремневыми пистолетами.
– Они ассимилировались, – улыбнулся мужик без мамы. – Вот эта тетя, которая рассказывает нам сказку, внучка старого пирата.
Гришка недоверчиво посмотрел на Мурзю, потом на мужика в джинсовых шортах:
– Она же без оружия…
– А ты уверен? – спросил мужик, хитро улыбаясь Гришке. – Мне кажется, что у нее в кармане пистолет.
– Скорее всего, он у нее за пазухой, – заметила я, – судя по тому, как эта пазуха топорщится.
Мужик засмеялся тихо, как закудахтал.