ня выдавало искреннее непонимание слов бывшего императора. Хохот разразил небеса. Наполеоне Буонапарте прослезился от смеха и успокоился лишь спустя минуту. - Парень, я тебя впервые в жизни вижу, но ты мне уже понравился! Повторишь, когда Конфуций прилетит, будет дико весело! – с улыбкой до ушей воскликнул он. Дафна впала в ступор, кот уставился на источник шума, Мефодий нерешительно пробубнил слово «ладно». Декс усмехнулся заявлению собрата по оружию, Хоорс качнул опущенной головой из стороны в сторону, тяжело вздыхая. Бывший император самодовольно фыркнул. Единственный представитель серпентинов, воспользовавшись положением, пригласил стражей света к ним в резиденцию, не упустив шанс позвать и их знакомых друзей. Инициативу разговора подхватила девушка с невесомыми волосами, пообещав зайти завтра после обеда. Декс предупредил, чтобы они постучались в окно стального шатра, у входа которого развевается флаг со сходящимися молниями. Расходиться народ еще не спешил, поэтому было предложено прогуляться по городу. Юноша, убедившись в дружеских намерениях скэлтронов, выдвинул предположение о том, чтобы заглянуть к старому другу. Временные стражи, воспользовавшись своими способностями, подхватили новых знакомых и посадили на свои спины вот каким образом: долговязому Хоорсу досталась девушка, а приземистому колобку (не в обиду сказано), наряженному в парадную форму образца времен Отечественной войны 1812 года, пришлось довольствоваться своей ношей. Серпентин, представители которых не были обделены выносливостью, ухватил лысого крылатого кота в комбинезоне. Товарищ Мефодий вытянул правую руку вперед, подсказав направление движения, по которому нужно двигаться. Скэлтроны послушно ринулись бежать, следуя за указателем. *** Облака плывут по небу, люди гуляют на улицах, животные прячутся в укромные места, а компания из пяти разумных и одного неразумного представителей жизни, сверкая пятками, несутся в парк Горького, виднеющийся впереди. По словам юноши-златокрылого по вечерам его старый друг прогуливается среди деревьев того парка. Скачки, прыжки и подскоки придали ускорение временным стражам, которое не смогут забыть молодые стажи света, у которых в глазах все смешивалось. Виномари разогнался на столько, что стал прыгать со стены на стену на одной и той же стороне от дороги. Они пересекли вход в зеленый уголок столицы. Серпентин совершил прыжок на асфальтовую дорожку, проделав сразу два профессиональных трюка: сальто вперед и тройной оборот вокруг своей оси, приземлившись перед бывшим императором Франции, вследствие чего вытворил скоростное сальто назад, оказавшись замыкающим, и во всю глотку завопил: «ю-у-уху». Тряпичные марионетки не остались в стороне, направив себя к деревьям, взбежали по ним, скаканули, крутанувшись разок вокруг оси, заставив своих пассажиров заверещать, а после и нервно хихикать. Потом поравнявшись с чешуйчатым, подхватили его под руки, импульсом отправив того в полет, во время которого серпентин, подкинув ошеломленного кота, вытворил финт в воздухе, приземлившись на руки, ухватил свою ношу ногами и, крутанувшись, принял привычное положение. Когда новые соседи показывали столь экстремальное шоу, немногочисленный народ смотрел на них, боясь упустить что-то. А когда скэлтроны закончили показывать себя и приземлились после очередного круговорота в воздухе на колени, вскинув руки вверх, что непроизвольно повторили стражи света, а серпентин поднял в небо кота, придерживая за комбинезон, им аплодировали пара тройка более впечатлительных людей, даже дети смеялись выступлению. Спустив на землю пассажиров, временные стражи раскланялись, а Виномари громко благодарил зрителей. Откуда-то прилетел букет красных роз, ошеломив златокрылого, которому он попал в руки. Оправившись от нахлынувших эмоций парень отдал цветы своей девушке, как бы подарив. Из скопившейся толпы вышел высокий, широкоплечий парень, на вид которому было лет двадцать, и подкрался к светлым стражам. Мефодий и Дафна отошли с ним в сторону, пока их спутники не настрадаются излишним вниманием. Они поздоровались, как следует, поговорили ни о чем, а, когда толпа разошлась, потеряв интерес, к ним присоединились граждане Империи скэлтронов. Юноша, имя которого Евгеша Мошкин, показался скэлтронам слишком неуверенным в себе человеком, из-за чего их совесть не давала спокойно относиться к нему, поэтому они для себя решили кардинально заняться бедным парнем. «Если скэлтрон что-то решил – он сделает это!» - самая подходящая поговорка современных Галактических Империй сейчас прекраснее всего подходила к ситуации. Прогулка по парку превратилась в поход по городу, который явно инициировали товарищи-соседи. Солнце уходило за горизонт, а компания двигалась к дому Евгеши, который скэлтроны пометили в мысленном списке необходимых для посещения мест в первый пункт. Пообещав еще встретиться, серпентин, временные и светлые стражи оставили Мошкина одного и направились в сторону своей официальной посольственной базы. За все время пути Наполеон успел рассказать половину своего запаса анекдотов, поругаться и помириться с Дексом, потискать девушку стража (он хотел смутить ее парня, но получил замашистого «леща» от используемого предмета), побыть кроватью кота, оседлать полицейскую овчарку, побегать на ней от патрульной машины, порвать руку при неудачном десантировании с купола церкви и, в завершении всего, стал кумиром московской молодежи (роль в этом сыграл побег на собаке от полиции). На каждом внезапном чудачестве француза Хоорс отбивал свое лицо ладонью, Мефодий и Дафна не знали попросту как реагировать на это, а Декс только наслаждался зрелищем, даже при ссоре с бывшим императором Европы. Сам Бонапарт признался, что хотел «немного пошалить» и завоевать авторитет молодого поколения, сказалось воскрешение. Конечно же, ему за это влетит по самое не балуй, но процедура по зашиванию ткани все равно была проведена. *** Где-то в резиденции скэлтронов, Наст достал четырехметровый плоский зеркальный камень, который установили на первом подземном этаже, который кроме него ничем не был заставлен. Белый мраморный пол, стальные серые стены, на противоположной камню красовался знак Империи, и черный с белыми точками-крапинками изображающий космос потолок – так отделан весь этаж, ну еще спусковая платформа присутствовала. Этаж управления и связи, как его принято именовать пятеркой миссионеров, должен служить для работы с любыми миссиями, касающимися поиска кого-либо или чего-либо, а также местом для проведения удаленных переговоров и кое-чего еще. Сейчас же, в этот самый момент, Скандалист и Наст проводят испытательные тесты совместной работы с Интернет-сетью, пытаясь устроить кратковременный сбой в Центральном Государственном Банке Аргентины в ее столице и одновременно перехватить контроль над разведывательным спутником России. Пока что все шло гладко. Тест прошел удачно, поэтому скэлтрон и десептикон вернули изначальное положение систем сети и спутника. Они отправили оповестительный сигнал в сторону солнца, адресуя его Первому Узловому Приемнику Млечного Пути, где находилась крупнейшая в этой галактике база межгалактической связи с последним городом Кибертрона, пытаясь укрепиться в информационной сети своей Империи. На зеркальной поверхности камня появилось изображение телефонной трубки, от которой вверх к картинке рыцарского меча с двумя лезвиями на фоне синего круга шли дугообразные волны. По прошествии нескольких секунд экран мигнул, открывая двум миссионерам вид на стальное лицо Астрона, Первого Стража СК. - Изображение получено без промедления, отклонений в скорости не обнаружено. Прошу проверить качество поступления сигнала с вашей стороны. Как поняли? – пришел в дело стальной гигант на мертвой планете. - Норма соблюдена. Звук не отстает от изображения и не перегоняет его, - не замедлил с ответом оборотень. – Прошу проверить скорость звука. - Норма соблюдена. Все параметры паутины связи работают исправно: на территории Империи не засечено отклонений каналов отдаленного общения, - удовлетворился собеседник, позволив себе расслабиться. - Прекрасно! Астрон, переадресуй звонок Конфуцию, пожалуйста! – улыбнулся Наст. Первый Страж императора кивнул головой, исчезая, перенаправил сигнал древнему мудрецу Китая, чье лицо явило себя миссионерам. Конфуций выглядел привычно: длинные борода и усы белоснежного цвета, одеяние древнего китайского государства, окрашенное в желтый с рисунками розовых лилий, узкий разрез глаз, лысая макушка головы с редкими волосками по бокам и на затылке и бледно-желтая ткань марионетки. - Дя, я вяс слюсаю, молотие люти! – отозвался старый мудрец, чьи цитаты используются по сей день. Доступным языком оборотень объяснил, как обстоят дела у них. Китаец слушал, качая головой вверх-вниз. Наст закончил свои разглагольствования, и мудрец сказал очень слащавым голосом: - Здите, ми летим! Натеюсь, цто все ровно так, как ви описывали. После этих слов звонок оборвался, а камень «потух». Оборотень и трансформер посмотрели друг на друга и нестройным дуэтом радостно воскликнули, но быстро умерили пыл. Во взгляде десептикона, как, впрочем, и на всем лице, читались слова: «Что это только что было!?». Трансильванец состроил такую гримасу, какую можно увидеть