Он вздрогнул еще сильнее. Глаза раскрылись еще шире.
— Тебе нечего скрывать от меня, — в очередной раз напомнил я, палкой поворошив угли. — От этого, кстати, зависит твоя жизнь. После ужина я решу, жить тебе, или нет. Да ты садись — я же не король. В моем присутствии не нужно говорить стоя.
Он медленно присел. Взгляд скользнул по арбалету. Я предупреждающе улыбнулся. В свете костра вспыхнули кончики клыков. Человек содрогнулся. Собрался с силами, и кротко посмотрел на меня.
— Так кто же ты?
— Давай не будем ходить по кругу! — раздраженно прикрикнул я. — Кто, да кто?! Сам прекрасно видишь, и все спрашиваешь. Реши уж для себя, кто я, и делу конец. Здесь нет ни избранных, ни кого другого. Есть я и ты. Мне не важно, кто я — это я прекрасно знаю. Мне важно — кто ты. Я же для себя решил — ты Ральтар, пусть это имя вымышленное. Зато оно звучнее, чем Тах. Тах, конечно, более таинственно, но мне все же нравится Ральтар.
— Мне тоже, — честно признался он. Напряжение спало, он несколько успокоился, расслабился. Бросил на меня отрывистый взгляд. И вдруг снова стиснул зубы. По лицу его прошла судорожная мука.
— Ты точно не человек?! — умоляюще переспросил он.
— Точно, точно, — нетерпеливо кивал я. — Смотри.
С этими словами я щелкнул пальцами, и указал на костер. Птичья тушка неожиданно зашевелилась, и медленно взлетела вверх. Я указал на Ральтара, и наш ужин принялся вращаться вокруг него. Он сидел, распахнув рот, и крутил головой, не смея оторвать взгляд от чуда. Хотя, какое то чудо — обычный жареный глухарь. Описав несколько кругов, тушка вернулся на свое законное место. Я брезгливо поморщился.
— Эх, не люблю показывать такие фокусы. А приходится. Вы очень сильно привыкли доверять глазам. И ушам. Меньше запахам, вкусу и прикосновениям. Однако есть более верные способы постижения реальности. Но… не стану тебя утомлять. Просто, хочется послушать интересную историю. Твою историю, приукрашенную правдой.
Он долго не мог прийти в себя. Протянул руку, потыкал пальцем в золотистую тушку. Она уже покрылась румяной корочкой и источала нежный запах.
— Да… — перевел он на меня горящий взгляд. В нем таилось восхищение, удивление, интерес… зависть.
— Да, — глубокомысленно согласился я, пряча торжественную улыбку. — Такая вот она «священная птица, уснувшая в ночи дабы сладкой плотью своей, приготовленной на костре, насытить наши тела, ибо в том есть наше желание»… тьфу ты! Куда как приятнее сказать «жареный глухарь». Сразу слюнки текут.
Наконец, Ральтар полностью оправился от потрясения. Глянул по сторонам, прислушался. Неожиданно, над нами послышалось тихое шуршание. Затем кто-то проворно скрылся в листве. Я с упреком взглянул на него — его рука метнулась к арбалету.
— Тебе ли не знать, кто там? — указал я наверх.
— Да, там белка, — согласился он. — Просто… после сегодняшнего вечера… я готов стрелять на каждый шорох.
— Никто не сомневается в твоих способностях стрелка, — с уважением покивал я. — Да только глупо стрелять на все шорохи.
Ральтар виновато вздохнул, натянуто улыбнулся и протянул руки к огню. Я ждал.
12 Исповедь убийцы
«Ты думаешь — то звезды светят?
То отраженье твоих глаз».
Хранитель желанийЖдал не только я. Казалось, весь лес замер в ожидании: ветер утих, деревья прекратили скрипеть и шуршать, выпи затихли вдали. Даже звезды перестали мерцать и подмигивать друг другу.
А может, то замерло время?
Ведь все может быть…
Ральтар сидел, погруженный в свои мысли. В нем шла сильная внутренняя борьба. Он смотрел на меня, видел мой простой человеческий облик, пусть несколько странный. И в то же время он прекрасно понимал — перед ним не человек. Он пытался понять — кто именно, но не мог. Я слышал тихие звуки, словно кто-то перелистывал старые страницы. Но то были не страницы. То Ральтар перебирал в памяти все возможные имена и образы, которые хоть как-то могли пролить свет на мое происхождение. Вспоминал все предания, легенды, пророчества, песни. Даже далекие сказки детства промелькнули расплывчатыми картинами. Вздрогнули и развеялись дымкой воспоминаний. Меня и там не оказалось.
Я лишь незаметно посмеивался, не смея прервать его умственного напряжения. Губы его поджались, глаза сузились. Мысли метались, точно пойманные куропатки. Их крылья в бессилии бились о прутья клетки. Клетка оказалась крепка — птицы не могли вырваться. Свобода манила своей опьяняющей свежестью — птицы смело кидались на прутья. Но их усилия обращались лишь жалкими клочками перьев. Пестрых, невесомых, бесполезных. Клетка насмехалась над ними, сплетенная из чужих взглядов, устоев, морали и традиций. И немного из тростинок своего мировоззрения. Клетка условностей, удерживающая разум от истинного всемогущества.
Ральтар все размышлял, но ответ так и не появился. Он потер глаза, словно после долгого сна, еще раз пристально взглянул на меня. Не помогло.
Я крутил деревянный вертел, подгребал угли, посматривал на него. И думал: «Ты силишься вспомнить, где ты слышал обо мне? Увы, мой дорогой убийца, увы. То едва ли реально. По крайней мере, для тебя. Причем, ответ прост, очень прост. Он постоянно вертится вокруг, но так и не может принять знакомый образ. И не сможет. Поэтому, не стоит так сильно напрягаться из-за пустяков».
Ральтар глубоко вздохнул, подобрался и, наконец, заговорил:
— Да, похоже, от тебя ничего не утаишь?
— Все, что угодно, — с вежливостью обнадежил я. — Я не лезу в чужие тайны.
— Но… ты сам только что говорил… к тому же, прознал о моих тайнах?
— Чужие тайны лезут в меня, — с благоговейным трепетом подметил я.
Убийца обреченно опустил глаза, развел руками.
— Значит, все-таки бесполезно утаивать.
— Было б желание, — остановил я его. — Ведь можно сделать все. К примеру, мое желание — узнать твою историю. И мне кажется, я ее узнаю.
— Да, да, я помню, — Ральтар посмотрел на тушку, на меня, снова вздохнул. — Но… обещай, что не убьешь меня?
Ветка, которой я ворошил угли, замерла в воздухе. Я удивленно уставился на него.
— Ты хочешь жить?
— Разумеется.
— Но ты совершил убийство, — строго напомнил я, погрозив веткой. — Наверняка не одно.
— Все верно, — он даже не пытался протестовать, с покорностью принимая обвинение. — Да только, если ты бы знал все, то и судил бы по-иному.
Я отложил ветку, провернул вертел. Несколько капель жира сорвалось в костер. Тот довольно вспыхнул и благодарно зашипел. Да, сколько не таи, а стоит распалить огонь желаний, и капли тайны падают под натиском сильного жара. Падают и рождают новые искры, новый жар.
— Так вот я и даю тебе шанс, — мой хриплый голос ронял мелкие капли надежды. — Поведай мне все с подробностями. И, быть может, я стану судить тебя по-иному.
Мои слова его нисколько не испугали. Он понимающе кивнул, бледно усмехнулся и выразительно взглянул на меня.
— Хорошо, Дух, я исполню твое желание. Так слушай же.
И Ральтар начал свое повествование.
— С незапамятных времен существует Клан Безмолвных Убийц. Он такой же древний, как сам род человеческий. Он такой же могущественный, как все королевские династии. Он такой же призрачный, как память о кровавом прошлом. Никто раньше не ведал о его существовании, не ведают и поныне. Клан свято хранит тайну, рожденную в седых эпохах. Она жила до нас, она живет вместе с нами, она продолжает жить и после нашей смерти. Ибо жизнь человеческая не имеет власти над тайной. Человек лишь хранит ее. Хранит недолго, затем вручает преемнику. Но жизнь человека ничтожно мала по сравнению с жизнью тайны. Вот почему уже не одно тысячелетие она витает среди людей, но никто не способен сорвать с нее вуаль. Вуаль сотканную из самого времени. Вот почему мы и зовемся — Безмолвные.