Мысли роем пронеслись в голове, пока камни со свистом неслись на меня. Я отметил мастерство управляющих машинами — расстояние определяют очень точно. Это вызывало уважение, как и всякое мастерство. Я задрал голову. Камни, словно хищные соколы начали падать вокруг меня. Но их падение мог бы предугадать любой человек. Поэтому я ловко пробежал между ними. Камни глубоко впивались в землю, заставляя ее крупно дрожать. Но вскоре все затихло.
Я шел дальше.
Затем засвистели тяжелые длинные стрелы. Такими впору быков пробивать. Да, баллисты дальнобойны и точны. А сила натяжения раз в пять превышает арбалетную. Похвально. Хороши баллисты, хороши. Но не идеальны. Далеко не идеальны. Длинные стрелы едва не в рост человека, вонзались в сочную траву возле меня, образуя настоящий частокол. Я вяло уклонялся, пригибался, а одну из интереса поймал. Бегло осмотрел, оценил тяжелый откованный наконечник, стальное оперение, выструганное ясеневое древко. Да, кто-то старается, чтобы одни убивали других. И стараться будет всегда, во все времена, во всех странах. Будут появляться все новые формы и способы убийств. С каждым разом все совершеннее и страшнее. Я небрежно отбросил стрелу.
И шел дальше.
Расстояние медленно сокращалось. Напряжение росло. Уже отчетливо стал различим передний строй. Высокие треугольные щиты с изображением скорпиона плотной стеной надвигались на меня. А точнее — я на них. Над железными головами гордо реяли синие знамена, грозно сияли алебарды и готентаги, образуя настоящий лес. Две, три, четыре линии алебардщиков. Следом тянулись пикинеры. Их длинные копья проступали между щитов, походя на жесткую щетину. Да, строй грамотный — к такому не каждая конница подойдет, не говоря уже о простой пехоте. По крайней мере, до тех пор, пока стена сплочена. И тем более не подступится обычный человек.
Благо, не человек я.
А потому и шел дальше.
— Щиты ра-зомкнуть!!! — прокатился громогласный приказ тысячника. Несколько сотников и десятников повторили его команду. Щиты разошлись на ладонь.
— Арбалеты го-товсь!
В проемах мелькнули стальные дуги. Ярко сверкнули опытные глаза, по обыкновению прищурились, взяв прицел.
— Пли! — рявкнуло в глубине войска.
Единым звуком щелкнули спусковые крючки. Слаженно лязгнули желоба. И залп арбалетных болтов стремительно понесся прямо в меня. Несколько тысяч колючих беспощадных стрел силились пронзить мое немощное тело. Несколько тысяч смертей дрались за право первой вкусить моей плоти. Несколько тысяч капель скорпионьего яда сорвались с трескучих хвостов. Но не победила ни одна. Я остановился и властно вскинул руку. Внезапно вокруг меня завихрилась воздушная защита. Я не маг, я не ведаю заклинаний. Но я страстно захотел создать защиту, неподвластную тяжелым коротким стрелам. И создал. Я не ведал, какую она примет форму. А потому она приняла форму именно такую.
Словно мухи о стекло, беспомощно бились арбалетные иглы о мою защиту. Сухо щелкали, и опадали, как осенние желуди. И ни одна не могла проложить себе путь сквозь нее, ни одна не могла дотянуться до меня. Я торжествующе оскалился, и двинулся дальше.
— Щиты со-мкнуть! За-ряжай! — неслись четкие команды.
Стена снова плотно закрылась. За ней заскрипели «козьи ноги». Отличная выучка.
— Го-товсь!
— Ра-зомкнуть!
— Пли!
И снова залп. И снова мимо. Вернее в цель, но увы, цель крепка и недоступна. Глупые. Они даже не понимали, что защищаюсь я лишь одним желанием. Одним единственным желанием. Но страстным и глубинным.
Я шел дальше.
— Пли!
— Пли!
— Пли!
Нет, нет, и еще раз нет! Никак.
Я шел дальше.
Над войском высоко реяли штандарты со скорпионом. Но были и другие — ведь это соединенная армия нескольких герцогств, графств и баронств. Единороги, львы, соколы, саламандры, олени и быки стояли напротив меня. Целый зверинец. Они рыли копытами землю, шипели, мычали, трубили, ревели, клацали клювами и когтями, шуршали ядовитыми хвостами.
Угрожающе.
Но я смеялся и шел дальше.
И вдруг раздался новый приказ, по обе стороны войска запели рога, а земля отозвалась дрожью. Нет, не такой, как на турнире — намного сильнее. Я остановился. С флангов на меня ринулась тяжелая кавалерия. Рыцарский строй литым кулаком несся во весь опор, набирая ход. Вернее, двумя кулаками. Я стоял и любовался их выучке и мастерству. Нерушимая стена железных конских нагрудников шла ровно, слаженно, шаг в шаг. Наверняка, не один месяц упражнялись. Словно молот и наковальня, неслись они навстречу друг другу. И я, жалкая букашка, случайно оказавшаяся между ними, стоял и обреченно смотрел на близящуюся смерть.
Близилась смерть. Ее хриплый голос пробивался из-за облаков. Ее костлявые руки жадно тянулись. Ее смердящая пасть пела за упокой. Правда, пока не слышно — за чей? Смерть… Нет ничего совершеннее смерти. Ведь совершенство — это движение, а не результат. Всегда можно улучшить имеющееся. А смерть? Смерть абсолютна! Нет ничего совершеннее ее!
Два строя начали медленно изменять порядок. Передние ряды вытянулись, задние поотстали. Хм, легендарный рыцарский клин, под названием «свинья»? Интересно, интересно. Обычно таким клином раскалывают строй пехоты, разрывают войско на две и более частей (смотря сколько клиньев), загибают фланги и впускают в брешь свою пехоту. В острие клина как правило три-пять воинов, самых лучших, самых опытных, самых сильных. Они удостаиваются чести принять на себя первый удар. Изначальный удар, что решает исход сражения.
Да, такой откровенной лести я ни разу еще не встречал. Мою скромную особу приняли за строй вражеской пехоты. Да еще двойной — ведь наступают с двух сторон. Приятно. Хоть и не достоин я такой чести.
Как идут?! Не идут, а летят! Нет, не летят — парят! Как это завораживающе красиво?! Точно на королевском параде. Неисчислимая лавина конских и человеческих фигур. Неподъемная лавина многопудовой стали, укрывшей горячую плоть. Океанская лавина синих с белым знамен, катящихся с грохотом, словно волны. Над шлемами дрожат плюмажи, султаны пригибаются к конским наглавникам. Клинья ровные, правильные, каждый рыцарь четко знает свое место в строю, четко его придерживается. Каждый чутко слушает своего коня, умело правит его скоростью. Да, сила единства истинно достигается лишь тогда, когда каждый четко осознает свое место. Лишь тогда механизм начинает действовать всецело плодотворно, когда каждая шестерня на месте, когда она крутится так, как ей положено, но не иначе. У каждой свой размер и вес, и не могут они быть равны, иначе их попросту можно менять местами. Но важна каждая — большая и маленькая. Так и рыцарский строй. Каждый осознает свои способности и возможности, и не пихает соседа из зависти перед его силой. А чуть убавляет шаг, пропуская вперед того, кто должен там быть. А сильнейший готовится к страшной сшибке с суровой реальностью…
Да только без толку все это. По крайней мере, если вместо войска всего один…
Нет, не человек.
Грозно запели боевые рога. Горнисты шли в глубине строя и давали сигналы всей кавалерии. Рога тяжело стонали, призывая рыцарей опустить смертоносные жала. Низкий звук потек над землей, судорогой отдаваясь в голове. Он полз впереди железных коней, под которыми земля ходила ходуном. И воины опустили жала. Сверкающие, холодные, жадные. На концах копий трепыхались и хлопали разноцветные флажки и ленточки. Гербовые отличия? Не только. Их используют, отвлекая внимание чужих коней.