Или не было всего этого?
Я поднялся с бревнышка, подошел к краю утеса, глянул по сторонам. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась горная страна — царство камня, льда и чистоты. Царство вечности. И вдруг я ощутил, что горы тоже живые. Ведь они тоже имеют форму, и жизнь их тоже определена временем. Другое дело — их время несоизмеримо с человеческим. Но все же и они зарождаются, изменяются и в итоге рушатся, обращаясь в мельчайший песок.
Я смотрел вниз, с головокружительной высоты поднебесного утеса. Там невесомыми призрачными гроздями застыли молочные облака. Там сверкали ледяными шлемами вековечные каменные стражи. Могучие и неприступные, облаченные в хрустальную броню и девственно-белые плащи, они неусыпно хранили святой покой волшебной страны. Они никого не впускали, и в то же время ждали каждого, кто явится к их стопам и бросит им вызов. Они лишь проверяли силы смельчаков. Извечные стражи не впускали слабых. Они впускали лишь того, кого признавали равным. Потому как точно знали — нет никого сильнее их. На миг стало не по себе, когда я вспомнил, как карабкался сюда. Как замерзшие пальцы цеплялись за неприметные выступы, впивались в оледеневшие трещины. Как ноги скользили по наледи и камню, как ветер неистово бесился и пытался сорвать меня со стены и швырнуть в чернеющую бездну. Но я не упал. Потому что я не боялся ни бездны, ни мрака, ни холода. Потому что умел черпать в них силы. А самое главное — я страстно желал взобраться сюда. И готов был жертвовать всем, во имя своего желания.
Но в следующий миг пришло упоение своим безмерным могуществом, своим упорством и силой. Своим изначальным желанием добраться сюда, встретить здесь того, кого я встретил и услышать то, что я здесь услышал. Ведь ничего подобного в другом месте я бы не услышал. И не увидел бы того, что раскрывалось перед глазами. Островерхие макушки выглядывали из набухших облаков, изменчивых, прекрасных и чудесных, как сама жизнь. Исполинские шлема вспыхивали нежно-розовыми отблесками, отвечая солнцу той же добротой и щедростью, что дарило оно им сверху. Я не видел солнца, но чувствовал его. Оно поднималось над макушкой невообразимо высокой горы, что приютила меня этой ночью. Оно спешило взойти в небеса, чтобы оттуда осенить весь мир, отогреть его после холода ночи, и вдохновить его к жизни. Наверное, так любовь вдохновляет поэта. Наверное, так подвиги легендарных героев вдохновляют юнцов. Наверное, так изначальное желание вдохновляет любого Творца…
Я упоительно вздохнул. Свежий высокогорный воздух ворвался в мое сознание потоком небывалой силы. Она наполнила до самых краев. Она оказалась так желанна. Я понял, что оставлять ее без внимания — высшее неуважение к ней. Пребывать в бездействии, значит предавать забвению великую силу Творца, что дарует он нам каждый миг своего существования. Каждый миг, который он ценит превыше вечности. Потому и живет вечно, в то время как наше бытие по сравнению с ним — мгновение. Но именно из мгновений складывается вечность. Потому-то и ценит нас Творец превыше себя…
И я, наконец, понял — мой путь не окончен. Далеко не окончен. Он только начинается. Здесь и сейчас. В этом загадочном и таинственном месте, куда я изначально стремился, совершенно того не подозревая. Всю свою жизнь я ждал этого мига и этой встречи. Этого разговора и этих мыслей. Я жаждал взглянуть на мир с изначальной точки, из которой он зародился. И я осознал, что каждый миг своей жизни мы смотрим на мир из этой точки. Не важно, какова она. Важны мы, как воплощение вечной силы. Мы — те, кто движет жизнь, которая неустанно крутится вокруг нас. И не имеет значения, кто мы: люди, звери, горы, облака, реки, долины, дожди, слова, мысли. Все то, что люди видят, осмысливают и выражают словами. Но еще больше то, о чем они даже не догадываются. Все они — разнообразные формы изначальной вечной силы. Все они — воплощение изначального желания. Каждая из них безгранично ценна, ибо каждая отражает вечность…
Эта мысль наполнила сознание неземным блаженством. Я впервые испытал настоящее безграничное счастье, абсолютное и изначальное. А также понял, что испытывал его каждый миг своего существования. Потому и стало оно вечным. Потому и раньше оно было таковым.
Сколько я простоял так? Не помню. Да и важно ли это там, где время теряет свою власть над желанием. Я мог стоять здесь столько, сколько захочу. За горами возникали бы и обращались в прах империи, реки меняли бы русла, поднимались и опускались бы новые горы. А я бы стоял и стоял.
Хотя, может, так оно и было?
Но как бы то ни было, я развернулся и отошел от края. Всей сутью я ощущал, что я — единственный, кто обладал здесь движением. Ни горы, ни облака, ни ветер — лишь я. Поначалу это пугало, но потом принесло опьяняющее чувство. А также желание двигаться дальше. Желание желать и воплощать свои желания. И я начал с простого — глянул под ноги. Припорошенный костер давно прогорел и остыл. Черные головни с интересом выглядывали из-под снега. Казалось, они тоже гадали — не приснилось ли им все? Я зачем-то поискал глазами Тио. Но ее и след простыл. Кто она? И была ли вообще? Если ее не было, то какой смысл искать ее. Если она была, то тем более нет смысла искать ее. Ведь она оставила меня наедине с моими мыслями. Наедине с застывшим миром. Наедине с вечностью. Значит, в том существовал ее замысел. И она его воплотила.
Неожиданно все мои сомнения развеялись. Я увидел цепочку маленьких следов. Они тянулись от заснеженного костра вверх, по крутому горному склону. Я заинтересованно поднял голову. Мне стало очень интересно узнать, куда может уйти маленькая девочка с неприступного горного утеса? Нить следов огибала каменные выступы, расщелины, трещины. Незримая тонкая нить, такая призрачная и зыбкая, словно надежда. Стоит выпасть снегу, и она исчезнет, растает навсегда, сотрется и обернется чистым листом. Но она не исчезнет из памяти, из моей памяти, где хранится вся моя жизнь и жизни тех, с кем я встречался, делил радости и печали, счастье и горе, любовь и ненависть. Там она будет жить вечно. Там она будет связывать наш мир с другим миром, куда уводили эти крохотные следы.
Я закинул голову еще выше. Следы восходили к самой вершине. Острый ледяной венец лучезарно сиял, словно светился изнутри. Из-за него шло ослепительное сияние. Но я стоял, не смыкая глаз, не в силах оторвать взора от невиданного чуда. Хоть я уже столкнулся со здешними чудесами, но это стало новым ярким проявлением вечности. И я снова впервые в жизни увидал настоящее чудо, которое невозможно ни описать, ни обрисовать. Его нужно увидеть. И я его увидел.
Солнце ли это? Нет, это чудо. Это великая загадка и тайна. Нераскрытая и неисчерпаемая. Это безграничное могущество и сила, плещущая через край. До нас долетают лишь ее малые брызги. Но нам хватает и их, чтобы жить, желать и стремиться к своим желаниям. Каждый из нас стремится к чему-то, что сам определяет для себя, как цель. Как благо. Как счастье. Но изначально толкает ни что иное, как сила вечности, частицу которой мы вобрали в себя на время нашей жизни. Если мы осознаем себя, как самих себя, мы умираем, завершая движение жизни. Но если осознаем себя как часть вечности, то движение не останавливается и форма не исчезает. Они лишь изменяются.
Тогда и мы живем вечно.
И мы живем вечно.
Следы таяли в ослепительном свете. Следы уводили в сияющую неизвестность. Следы хранили память небольших девичьих ножек, что подталкивали хозяйку взбираться все выше и выше, навстречу манящему факелу жизни. Навстречу яркой и непознанной судьбе. Навстречу новым мыслям, обретающим новые формы. Навстречу новому времени и всему тому, что с легкостью она творила.
Ибо в том и есть изначальное желание.