Софи, проникнувшись этой сценой на разрыв русской души, тоже утирала слёзы.
Маша глянула на неё и вдруг прыснула со смеху:
- Ото правду говорят - что ни день, то радость, а слёз не убыват! - Далее она переключилась на повседневные заботы. - Барыня, мамзеля моя, щас как обычно травки попьём, а только потом завтракать. А ножку дайте щас намажу.
- Не надо, Машенька, прошло уже всё, и травок не надо, и мазать не надо. Я сейчас оденусь и мы все вместе в окошко посмотрим.
Мария собралась было поспорить, но в этот момент в дверь дормеза постучали.
Мы вразнобой закричали, как в известном только мне, среди присутствующих, фильме - “Нельзя-нельзя! Можно-можно, войдите!!”
В итоге всё-таки сошлись на том, что нам нужно несколько минут. Софи с Машей помогли мне быстро одеться и причесаться. Ну а Маша урвала-таки минутку, чтобы намазать мне ногу мазью, прежде чем натянуть на неё чулок.
Дверь приотворилась и внутрь аккуратно проникла голова Архипа.
- Барышни, что за крик у вас стоит, ото как будто котеек душат. За мной ужо послали, чтобы присмотрел.
- Это мы радуемся, Архип! С приездом! - мой голос был ликующим и звенящим. Конечно, для них всех моя ничем не прикрытая радость выглядела странноватой. Ну и пусть. Всё равно они все радовались вместе со мной.
И я прильнула к окошку, впитывая глазами и всеми фибрами эти, казалось бы, обычные, пейзажи.
Однако, Архип не уходил. Наоборот, присев на краешке сиденья, чуть отодвинув Машу, он сказал полушепотом:
- Сватать едем вас, барышня!
Сказать, что я онемела - значило не сказать ничего. Я только прокаркала судорожно:
- Куда?
Архип полюбовался произведённым впечатлением и начал рассказывать:
- Если сделать небольшой крюк, мы как раз окажемся в имении Михайловском, где, стало быть проживают маменька и сестричка нашего графа. Обоз наш по прямой дальше потянется, а мы на день-два задержимся. Ну а после в Питерград, да.
Я подпрыгнула, чуть не ударившись о балку. Как, так сразу, это невозможно!
- А-а-а-архип, но ведь я не просто так еду! Ведь я по вызову самой императрицы, как можно задерживаться? Нет, это невозможно! Да и у графа будут неприятности!
Архип, тем не менее, посмеивался, утирая белые усы. По всей видимости он не тревожился ничуть.
- Барышня, мы последнюю неделю гнали почём зря - наш Михаил Владимирович эээх какой дока в дороге - у нас дней трёх в запасу точмо есть, ну и остановки нам положены, там тоже скоротали чуток. Не переживайте, барышня!
И он, ободряюще потрепав меня по плечу, покинул наш дормез.
Я сидела, ошалелая, не зная, что я чувствую.
- Софи…- беспомощно произнесла я. Потом перевела взгляд на Машу, которая сидела тихо, как мышь, прикрывая рот концами платка.
- Это я вот так, сразу к нему в дом? Софи, что ты молчишь?
Софи немного помолчала, глядя на меня. Взгляд её был от чего-то не столь весел и игрив, как обычно.
- Мадлен, милая моя. Вы простите, что я вот так запросто. - Она еще немного помолчала. Затем продолжила. - Вы радуйтесь и благодарите Бога, что вот так сразу и сразу к нему в дом. У меня, например, было по-другому...Вы, я вижу, любите Михаила. Он готов пойти на уступки, только ради того, чтобы вы стали его женой. Радуйтесь, милая, что всё именно так.
Я взглянула на Машу - та отчаянно закивала головой и снова уткнулась глазами в свой платок, который измочалила окончательно.
Глубоко вздохнув, я приняла решение. Хотя, это было смешно - всё и так решили за меня. Ладно, я пойду навстречу. Слово “встреча” меня снова встряхнула. Мне хотелось заснуть до неё, чтобы не мучиться и не думать.
Промелькнули пара дней и пара десятков деревень. Я попросила Михаила не посещать нас лишний раз, чтобы он не видел моего тягостного состояния.
Софи не понимала меня.
- Мадлен, ну что в этом такого? Это обычный визит, представьте себе это так.
Я закутывалась в плед и отвечала ей:
- Софи, вы не понимаете. Ведь я как бы со своей будущей матерью встречаюсь. Как я им понравлюсь? Или совсем нет?
А про себя думала: “Какая-то француженка, баронетка” - так слышались мне перешептывания дворовых имения Михайловского.
Когда мы, наконец, въехали на порог усадьбы, у меня был вид от волнения “краше кого-то в гроб положили”
Я подала дрожащую холодную руку Михаилу и на слабых ногах двинулась к крыльцу, где стояли по-моему все проживающие в этом имении. Там было человек двести.