В детстве Угрюмову удалось взглянуть на другое параллельное течение жизни с изнанки своего существования. Впрочем, тогда он мало что понял.
Это произошло на городском кладбище в день похорон его матери. Тогда он едва держался на ногах. Его мучительно клонило в сон. Десятилетний мальчуган был в скверном настроении, чему послужила не столько смерть матери, сколько обернувшаяся неудачей попытка продлить ей жизнь. И куда, собственно говоря, делась эта чертовая кошка? Юный Угрюмов недоумевал. Память сыграла с ним злую шутку. Он помнил, как вскрыл убитой кошке живот, после чего забрался ей в брюшную полость, затем ему вздумалось попробовать на вкус кошачьей крови, затем… с ним произошло что-то очень хорошее и одновременно плохое, отчего он, видимо, потерял сознание.
Следующей, запечатленной в памяти, была совсем коротенькая сцена, в которой его пытался растормошить испуганный отец. Батя влепил ему пощечину, после чего стал трясти за плечи, пытаясь выяснить, что здесь произошло, почему все вокруг залито кровью и чья это кровь? Затем в памяти снова произошел сбой. Мальчуган пришел в себя, когда уже был дома. Перед ним стоял отец в черной рубашке. Батя обнял его и дрожащим голосом сообщил страшную новость…
В день похорон было солнечно, тепло, но ветрено. Мальчуган стоял в двух шагах от гроба с телом матери в окружении отца и еще нескольких десятков, как знакомых так и незнакомых, сопереживающих потере людей. Гражданская панихида казалась ему самым скучным мероприятием из всех, на которых он когда-либо бывал.
Когда батя, едва сдерживая слезы, произносил прощальную речь, юный Угрюмов бесстыдно зевнул. Спустя секунду ему на нос уселась непонятно откуда взявшаяся крупная черная муха. Он отогнал наглое насекомое неуклюжим взмахом руки. Недовольно жужжа, муха улетела на несколько метров в сторону от траурной процессии и повисла в воздухе. Мальчуган из любопытства последовал за ней. Подойдя ближе, на расстояние вытянутой руки, он заметил, что муха приняла вертикальное положение, словно уселась на идеально чистое стекло. Присмотревшись к ней, мальчуган испытал deja vu. Муха злокозненно потирала лапки. Казалось, она знала какую-то страшную неведомую ему тайну.
Не став утруждать себя догадками, юный Угрюмов изловчился и прижал ее ладонью к невидимой поверхности. Муха затрепыхалась, приятно щекоча ладонь, а затем неожиданно затихла. Мальчуган убрал руку и обнаружил, что наглое насекомое от него ускользнуло, проковыряв в пространстве крохотное отверстие, окантованное едва различимой кисельной дымкой.
Без раздумий он ткнул туда пухленьким пальчиком. Внутри было тепло и влажно. Юный Угрюмов стал сунуть пальчик глубже и, неожиданно порвав какую-то тонкую, но упругую пленку, провалился в аномалию по локоть. Собственная рука теперь виделась ему культей. Ощущая легкое покалывание (как если бы влез в рулон минеральной ваты), он резко выдернул руку из аномалии и с опаской уставился на нее, сам не зная почему, ожидая увидеть прилипших опарышей. Но ничего подобного не обнаружил. На коже можно было разглядеть разве что слегка проступивший пот.
Мальчуган присел на корточки напротив развороченной дыры в пространстве. Заглянув в нее, он увидел кладбищенские кресты. Там, куда он смотрел, также проходила гражданская панихида. Невдалеке толпились люди. Он узнал некоторых их них. Это были те же родные и близкие, что пришли здесь попрощаться с его матерью. И он узнал отца. На нем была такая же черная рубашка. Отец выглядел настолько несчастным, что, казалось, не переживет обрушившегося на него горя. Он стоял между двумя заставленными венками гробами и тихо плакал. Ограниченный обзор сквозь узкую дыру в пространстве не позволял мальчугану достаточно хорошо все рассмотреть, тем не менее, он был убежден, что в одном из гробов лежало тело его усопшей матери. Но кто лежал в другом закрытом гробу?
- Что с тобой происходит, сынок? – внезапно отец одернул его за плечо. – Соберись и иди, простись с матерью. Она тебя все еще ждет. – Казалось, батя сам не понимал, что говорил.