Мальчуган, умело скрывая недовольство, кивнул в ответ и встал на ноги. Стоило ему оторвать взгляд от пространственной аномалии, как та исчезла. В дальнейшем он никогда ничего подобного не видел и со временем стал полагать, что ему все это привиделось.
Взяв сына за руку, которая еще минуту назад выглядела культей, отец отвел его к могиле. Когда гроб опустили на дно, вместо трех горсток земли юный Угрюмов бросил пустой спичечный коробок, как отчет покойной в том, что его эксперимент с кошачьими жизнями потерпел неудачу.
На улице немноголюдно, что, несомненно, к лучшему. Вот, с левой стороны, повернувшись спиной, метет по асфальту окурки с лузгой дворник Кузьмич – типичный пример волосатой кожаной оболочки, нашпигованной гниющим мясом и костьми. Алкоголик и скандалист. Мерзкий старикан, который вечно сует свой нос, куда не следует. Несколько лет назад Кузьмич доставал Угрюмова ненужными расспросами. Интересовался, зачем тот поменял в кладовой дверь. Вместо старой деревянной поставил надежную стальную. Угрюмову пришлось тогда врать, мол, хранит он в кладовой дорогие, хоть и списанные сварочные полуавтоматы в комплекте с выпрямителями, к тому же в скором времени собирается приобрести скутер, который там же планирует парковать.
Кроме замены двери Угрюмов произвел звукоизоляцию стен. Вынес весь оставшийся после отца хлам. Будучи по специальности сварщиком, он изготовил несколько отличающихся по габаритам и конфигурации клеток для полного и частичного обездвиживания истязаемых питомцев.
Как-то Кузьмич, пребывая в нетрезвом виде, пытался уличить Угрюмова в том, что тот по ночам пытает в подвале собак. В ответ Угрюмов пообещал упрятать старого алкаша в наркологический диспансер, если тот не перестанет нести несусветную чушь. На том и разошлись. Угрюмов не знал наверняка, возможно, так просто совпало, но после этого их разговора собаки перестали открывать портал.
Вот, с правой стороны, идет навстречу Танька – соседка по подъезду, еще одна кожаная оболочка. Стареющая миловидная кукла с грустными зелеными глазами. Бесхарактерная, наивная, одинокая неудачница, к тому же, слабая на передок. Единственное, что она правильно сделала в своей никчемной жизни – не стала делать аборт, когда десять лет назад забеременела от неизвестно кого.
- Здравствуй, Саша, - красивый певчий голос Таньки дрожал. Она, казалось, постарела за последние несколько дней. На лице появились глубокие морщины. Под припухшими от слез глазами темнели круги.
- Здравствуй, Таня. Есть новости о Вере? – кротко поинтересовался Угрюмов.
- Подали в розыск. Ищут, но пока что безрезультатно, - она тяжело вздохнула.
- Не отчаивайся, Танюша. Я уверен, что Вера совсем скоро объявится.
- Три дня прошло, Саша. Три дня! Считаешь, девятилетняя девочка все это время может гостить у какой-нибудь подруги? Ее похитили – это же очевидно. Она у меня доверчивая. Подозвали, пригласили сесть в машину, повезли в лес и там… и там…, - Танька не сдержалась и заплакала.
- Ну, будет тебе убиваться, - Угрюмов сделал шаг навстречу и деликатно по-дружески обнял соседку, чтобы хоть как-то ее подбодрить. – Главное – не теряй надежду…, - он хотел было добавить: «пока не нашли тело», но передумал.
- Спасибо, Саша, - всхлипывая, поблагодарила его Танька. Неловко высвободившись из объятий, она поспешила зайти в подъезд.
Угрюмов направлялся в подвал. По пути он встретил еще несколько малознакомых кожаных оболочек, до которых ему совершенно не было дела.
Глава 4
Вот и подвал – старый приятель, гостеприимством которого Угрюмов дорожил с малых лет. Единственное место, кроме, пожалуй, леса, где фальшивость бытия вгрызается в тебя не так глубоко, не так остро, и шанс услышать голос Космоса больше, чем где бы то ни было.
Бледно-желтая керамическая плитка на громоздкой бетонной надстройке местами осыпалась. Дверь дальнего (если идти от подъезда) входа просела. Врезной замок уже давно был сломан. Вместо него на двух проржавелых кольцах красовался замок навесной.
Зайдя в подвал, Угрюмов запер дверь изнутри на потайную щеколду, которую давным-давно приладил у самого низа. Замок он повесил на гвоздь, торчавший в дверной коробке слева. Преодолевая в темноте ступень за ступенью, он испытывал растущее внутри него волнение. Ведь скоро, совсем скоро его заветное желание будет исполнено.