Наконец капитан понял, в чём дело. Он закрыл глаза и открыл их уже полностью обновлённый, просветлённый и... спокойный.
— Во-первых, Валя, понятно, меня предупреждали о тебе, о твоём нездоровом юморе, а во-вторых, давай оставляй это своё иорничанье, оно сейчас никак не в тему...
— Да я и не думал, мне просто чтобы всё точно соблюсти...
— Ну, вот, давай сейчас успокоимся, и так тяжело, два дела сразу нужно провести, ладно?.. Успокоимся, и каждый будет тем, кем я скажу! Я буду в двух ипостасях...
— То есть вы как бы будете два капитана, да?.. — попыталась помочь следствию японка с судьбой.
— Ну, как бы да, женщина... Так... С чего всё началось?
— С песни... — недовольно буркнула японка. Ей не понравилось, что этот новый капитан так назвал её — женщина. «Тот, лысый, был поинтересней...» — подумала она.
— С какой песни, конкретно, — мне нужно, чтобы всё как тогда!..
Японка с судьбой взглянула на капитана, подумала что-то про себя, что-то нехорошее, но вслух это говорить не стала. Она просто подошла к подиуму, нагнулась, включила музыку с лазерными спецэффектами и принялась выражать свои чувства в песне, — чтобы всё как тогда!..
Точь-в-точь как тогда, японка сбилась в том же самом месте, немножко помолчала и продолжила:
Другой капитан проскрипел всю песню челюстями, но не перебил японку с судьбой. Он спокойно дождался, когда в зале загорится нормальный свет и японка выйдет из образа.
— Так, допели?..
— Допели... — пропела японка.
— И что было потом?
— Потом пришёл Геннадий Ананьич... — Женщина мотнула париком гейши в сторону менеджера. Он встрепенулся и произнёс:
— Я пришёл, я сказал...
— Так, откуда вы пришли? — прервал его капитан.
— Я пришёл с кухни, я сказал...
— Так вот сейчас идите на кухню, выходите оттуда, подходите сюда и говорите, я же сказал, мне всё нужно, как тогда было!
— Ну неужели так формально всё?.. — попробовал возмутиться менеджер, но капитан улыбнулся, развёл руками и так же, как японка, пропел:
— Мы все ждём вас!
Менеджер, нарочито поднимая ноги высоко вверх и топая, вышел из зала, закрыл за собой дверь, потопал на месте, так, чтобы его было слышно в ресторане, открыл дверь и вошёл обратно.
— Я пришёл... и сказал, что нам пора открываться и что если есть возможность, то поторопитесь, пожалуйста...
— Дальше... — продолжал дознаваться капитан.
— Дальше я ушёл... мне уходить?
— Не надо! Стойте здесь, но как будто вы ушли... так, а вы ушли и стали готовить рыбу?
— Я ушёл и стал писать бумаги, я не готовлю, готовят повара, разносят официанты, а я менеджер...
— Так, давайте, сейчас без прибауток, ладно?! Я задал вопрос — когда начали готовить отравленную рыбу?
Этот вопрос капитан задал строго, громко, как будто вот сейчас все и должны были расколоться в содеянном. У Вали создалось впечатление, что этот новый капитан заранее, дома, подготовился к этому следственному эксперименту и сейчас просто играл роль.
— Я ещё раз спрашиваю: когда и кто начал готовить отравленную рыбу?!
Никто не хотел отвечать, все боялись что-либо ответить суровому другому капитану, так как ответить — значит согласиться, что рыба действительно была отравлена и её специально подали старому капитану для отравления. Наконец, японка с судьбой что-то придумала:
— Готовить начали, когда поступил заказ, — у нас всегда так, — ничего заранее не готовится! Чтобы потом не разогревать! Тут не «Макдональдс»! У нас сначала люди приходят, потом хотят есть и заказывают!.. Капитан ваш заказал, и Вася её начал готовить...