Сам Наполеон с гвардией в Витебске и окрестностях; впереди его, почти на половинном расстоянии до Смоленска, в Лиозне и Рудне, Мюрат, с кавалерийскими корпусами Нансути и Монбрена; позади их корпус Нея; левее Витебска, в Сураже и Велиже, вице-король Италийский; правее Витебска, в Орше и Дубровне, Даву, Жюно и Груши, а еще правее, у Могилева, князь Понятовский.
Тогда же подходил к Орше от Бобруйска корпус Латур-Мобура. В таком расположении неприятельская армия обнимала пространство от Велижа, чрез Витебск, до Могилева, прикрываясь передовой цепью от Велижа, через Инково, до Ляд (между Дубровной и городом Красным).
Армии наши простояли в Смоленске трое суток, употребив это время на отдохновение, особенно необходимое для войск Багратиона, перешедших, как мы видели, в одно и то же время, еще большее пространство, нежели войска Барклая де Толли, на печение сухарей и на пополнение убыли в полках, из резервов, после чего в 1-й армии состояло 77, а во 2-й – 43, всего 120 тысяч человек, под ружьем.
Главная цель, к которой постоянно стремились оба наши главнокомандующие и против которой постоянно употреблял свои усилия Наполеон, – цель соединения 1-й и 2-й Западных армий, была вполне достигнута. Войска воспользовались отдыхом и нетерпеливо ожидали, когда поведут их для кровавой разделки с неприятелем.
Надлежало предпринять что, либо решительное, и для того Барклай и Багратион положили между собой собрать Военный совет, пригласив к нему цесаревича Константина Павловича, ездившего на время в Петербург и только что возвратившегося, начальников штабов обеих армий, Ермолова и графа Сент-Приеста (Сен-При), и генерал-квартирмейстеров Толя и Вистицкого. Соображая разобщенное, как у нас думали, расположение неприятельских войск, Толь предложил прорвать их центр и идти со всеми силами на Рудню.
Багратион первый поддержал это предложение, большинство было того же мнения, и потому решено было в ту же ночь начать наступление. Как бы благоприятным предзнаменованием успеха было полученное известие о победе, одержанной за неделю перед тем графом Витгенштейном, над Удино, при Клястицах. Следующие слова донесения Барклая де Толли императору Александру лучше всего объясняют план предпринятого им и Багратионом движения.
«Неприятель поспешно старается сосредоточить свои силы, кои еще тянутся по разным направлениям, а особенно артиллерию, которая совсем осталась позади. Если дадим ему время к совершенному сосредоточению всех войск, тогда он, превосходнейшими против нас силами, может армии наши атаковать под Смоленском, где местоположение такое, что нет вовсе позиции, в которой бы можно было поставить войска в боевой порядок и дать сражение; напротив того, по дороге к Рудне откроются нам местоположения выгодные.
Чтобы выиграть время к вооружению внутри государства новых войск, необходимо нужно стараться неприятеля в его предприятиях останавливать; сие не может иначе совершиться, как только одними наступательными действиями. Если ограничим себя только тем, чтобы обойти левый фланг неприятеля, то произвести сие можем, однако, только частью обеих армий, ибо прямую Московскую дорогу нельзя никак оставить без прикрытия, потому что неприятель найдет способ обратить все свои силы на отдельную часть армии и прорваться.
В случае удачи, война возьмет совсем другой оборот, а буде бы, против моей надежды, случилась неудача, тогда останется нам свободная ретирада через леса, в тылу у нас остающиеся, кои для сего заняты будут арьергардом… Итак, всемилостивейший государь, храбрые ваши войска, сего же числа, приготовляются к решительным действиям.
Авангарды формируются и идут вперед, чтобы тотчас опрокинуть неприятельские передовые посты и осмотреть позиции его, прежде нежели подоспеет армия. Принеся теплые молитвы Всевышнему, с помощью Его идем истребить врага, но между тем чувствуем важность сего предприятия и без нужды армии твои, государь, опасности не подвергнем».
Еще не имея этого донесения, император Александр писал Барклаю де Толли: «Я получил донесения ваши, как о причинах, побудивших вас идти с 1-й армией на Смоленск, так и о соединении вашем со 2-ю армиею. Так как вы для наступательных действий соединение сие считали необходимо нужным, то я радуюсь, что теперь вам ничто не препятствует предпринять их, и, судя потому, как вы меня уведомляете, ожидаю в скором времени самых счастливых последствий.
Я не могу умолчать, что хотя, по многим причинам и обстоятельствам, при начатии военных действий нужно было оставить пределы нашей земли, однако же не иначе, как с прискорбностью должен был видеть, что сии отступательные движения продолжались до Смоленска. С великим удовольствием слышу я уверения ваши о хорошем состоянии наших войск, о воинственном духе и пылком их желании сражаться.