Лет пятьдесят назад, когда стало ясно, что война приобретает катастрофический размах, группа ученых и богатых энтузиастов запустили проект «машина времени». Но на реализацию ушло много времени. Лишь недавно, лет пять назад, благодаря Александру Мозесу удалось закончить разработку. Теперь они регулярно отправлялись в прошлое, чтобы предотвратить катастрофу. Вначале возможность все исправить вызывала большое воодушевление у всего их маленького сообщества. Затем первая неудача. Примерно после пятнадцатой попытки люди перестали верить. Наконец ушла даже надежда. Глеб был последним добровольным темпонафтом, но у него тоже заканчивалось терпение.
Глеб поднялся по обшарпанной металлической лестнице к жилым комнатам. Все уже спали. Он уныло посмотрел на холл: после внешнего благополучия прошлого их приют казался особенно мрачным и непривлекательным. Все, что могло проржаветь, проржавело, краска облупилась, бесконечные провода покрылись пылью и, казалось, держались на одной изоленте. Глеб вошел в спальню, сделал несколько больших глотков настойки, лег в кровать не раздеваясь, закутался в одеяло и заснул.
Мозес не спал. Он нервно ходил по лаборатории, пытаясь найти решение. Ученый давно подозревал то, о чем Глеб наконец-то сказал вслух: «Мы не можем изменить прошлое. Только детали». Все это время он отгонял от себя эту мысль, чтобы не впасть в отчаяние. Нужно было что-то придумать, найти что-то, что они упустили из виду, не заметили.
«Спокойно, — уговаривал себя Мозес, — еще раз подумай. Подумай! Мы пробовали убивать лидеров, идеологов, командиров, и каждый раз на их месте оказывался кто-то другой. И каждый раз эта гребаная война повторялась. И каждый раз чьи-то нервы не выдерживали, и начиналась ядерная катастрофа. Как будто фашизм — это какая-то зараза в воздухе, которым заболели сразу все. Но мы не можем убить всех, не можем. Да и глупо это. Мы же хотим всех спасти».
Тут взгляд ученого упал на атомный распределитель энергии:
«Нет, только не это! А как же научно-технический прогресс? Мы же откатимся назад!» — он огляделся вокруг, будто в поиске доказательств необходимости прогресса, но не увидел ничего, кроме тусклой и захламленной лаборатории.
Утром Мозес постучал в комнату Глеба. Он выглядел уставшим. Красные глаза и жидкие волосы торчком неприятно удивили Глеба, привыкшего видеть друга аккуратным.
— Я определил твою следующую цель. На этот раз должно сработать.
— Я не пойду на задание, иди сам, — ответил Глеб недовольно: он не выспался, к тому же ему полагался перерыв.
— Я бы пошел сам, но кроме меня никто не сможет провести человека в нужное время безопасно. Ты же знаешь, сколько крыс я убил, пока отработал все нюансы. Ты нужен мне.
— Я не твоя крыса. Я больше не верю тебе, — Глеб демонстративно отпил большой глоток из вчерашней бутылки.
— Послушай, ты даже не знаешь, какова цель. Это сто процентов сработает, — Мозес произнес это с такой обреченностью, что Глебу даже стало его жалко.
— И какая же цель? — как можно ехиднее постарался спросить темпонафт.
— Герберт Джордж Уэллс.
— Ты спятил!? — Глеб уронил бутылку с остатками настойки на пол, — Причем здесь этот ученый?
— Глеб, ты сам говорил, мы можем изменить только детали в прошлом. Давай подумаем логически. Что уничтожило наш мир?
— Фашизм.
— Да, конечно, фашизм. Но как именно? — Мозес прищурил глаза.
— Они устроили вторую мировую и использовали ядерное оружие. По ним дали ответ. Мы называем тот период ядерным катаклизмом.
— Правильно, — Мозес немного приободрился, — а что, если мы сделаем так, что наш знаменитый Уэллс не откроет радиацию в 1888 году?
— Ее откроет кто-то другой, но позже.
— Вот именно, позже. У фашистов не будет ядерного оружия, и вторая мировая закончится как обычная война.
— Ну, тогда война тоже начнется позже, — ответил Глеб разочарованно.
— Так мы же не будем убивать лидера. Войну начнет Гитлер плюс минус в тоже время. Это может сработать.
Глеб посмотрел на друга. Его глаза горели энтузиазмом. Было похоже, что он действительно надеялся и верил.
— А как же наши технологии? Ведь развитие замедлится.
— Я сделал свой выбор, Глеб. Оглядись вокруг и сделай свой. Я буду ждать твоего решения внизу.
Мозес вышел и закрыл за собой дверь. Он был уверен, что Глеб Гольцев примет правильное решение.
Действительно, через полчаса темпонафт вошел в лабораторию. Он был готов для очередного прыжка в прошлое. Обговорив детали, Глеб залез в криокамеру. Мозес помог ему пристегнуться, проверил еще раз состояние блоков, вставил матрицу текущего прошлого для сравнения ее с будущим прошлым, подошел к своему пульту и начал отсчет: