Она была одета на миллион долларов, без сомнений, по большей части ради Трипа. Она хорошо выглядела — она всегда выглядела фантастически с ее милыми светлыми волосами, которые были прямыми как доска, с серо-голубыми глазами и «дымчатым» макияжем, который придавал ей соблазнительный вид. Она может показаться кроткой и тихой с ее ростом в пять футов и три дюйма (прим. сверщика — примерно 159 см.), но эта девушка была петардой. По тому, как мы общаемся, вы бы никогда не догадались, что она значит для меня. Тини всегда была рядом — хорошо мне или плохо. Она всегда была на подхвате, молча присматривая за мной. Она так же знала, что я могу сама позаботиться о себе.
Одна из многих вещей, которую я узнала, взрослея с Тини — она любит поспать. Еще в возрасте семи лет, когда была наша первая ночевка, это было очевидно. Когда всех разбудили утром, она была сварливой. Это лишь слегка улучшилось спустя несколько лет, и значительно менялось, когда она могла выпить немерено кофе. Другой факт, который я узнала о Тини в двенадцать лет — никогда не шутите с Тини, ее семьей или друзьями. Если осмелились — вы получите личную порцию ада, так как у этой девушки нрав хуже, чем у бешеного питбуля. В возрасте семнадцати лет, в доме, полном школьных тусовщиков, я наблюдала, как она адским правым хуком отправила своего изменяющего дерьмового парня прямо на задницу. Он был голым и пойман с поличным, Тини оставила его с разбитым носом и синяками под обеими глазами. Добавкой к его унижению было то, что всю оставшуюся часть учебного года ему приходилось объяснять, как крошечной телке с маленькими кулачками удалось его побить.
Двадцать минут спустя Тини подошла к стойке, краснея, в сопровождении ухмыляющегося Трипа, который бормотал о послеоперационной инструкции.
— Я должна объяснять тебе, как ухаживать за ними, Тини? — спросила я после того, как передала ей подробные инструкции по чистке и уходу за пирсингом.
— Нет, я…я думаю, я поняла… я имею ввиду, Трип предусмотрел это, я имею ввиду, объяснил…я хорошо, прекрасно, замечательно. Я перехвачу тебя на кофе завтра утром. Пока, увидимся позже, — лепетала она, опустив голову вниз, пытаясь скрыть свои ярко-розовые, покрасневшие щеки. Она передала немного денег за пирсинг мне в руку и выбежала в дверь так быстро, как будто здание было охвачено огнем. Странно, на самом деле Тини трудно смутить.
Я развернулась к Трипу и начала испепелять его взглядом, спрашивая:
— Какого хрена ты сделал?
Он усмехнулся и побрел прочь, полностью игнорируя меня. Я вскочила, чтобы последовать за ним, намереваясь дать ему нагоняй, и получить ответы на свои вопросы, затем сделала мысленную пометку позвонить позже Тини и вывалить добрые двадцать вопросов. Как раз в этот момент зазвонил колокольчик на двери, давая знать, что клиент прибыл, и меня это остановило. Я знала, что на это время записей не было, поэтому, без сомнения, кто-то пришел получить невообразимый рисунок на своё тело.
Я обернулась. Мой рот приоткрылся, и я почти была уверена, что пускаю слюни и, возможно, у меня вывалился язык. Мой пульс участился и кожа покраснела.
Святой черт!
Стоящий передо мной красавчик явно был прожигателем своей жизни, старшей, но достойной и более горячей версией Трипа. Он был слегка выше, я предполагаю, около шести футов и трех дюймов (прим. сверщика — 190 см), даже стоя на четырехдюймовых каблуках, я вытянула шею, чтоб посмотреть на него. Его широкое и накаченное тело, которое выглядело твердо и подтянуто, как кирпичная стена, заполнило комнату. Красивые лазурно-голубые глаза резко контрастировали с его слегка оливковой кожей, как бы намекая, что, должно быть, у него есть испанские корни. Мои руки дрогнули от мысли, что я запущу их в его черные, как смоль волосы, которые были аккуратно подстрижены. Дорогой Господь и ангелы всевышние, он выглядел как двести двадцать фунтов (прим. сверщика — примерно 100 килограмм) возбуждения, достойного, чтобы пускали по нему слюни, падали на колени и благодарили за все этого божественного мускулистого мужчину. Я моргнула и быстро встряхнула головой, чтобы вытянуть свои мысли из водосточной канавы, прочистила горло, в это время он кинул свой светло-бежевый вещевой мешок на пол к ногам.
Я сделала успокаивающий вдох, прежде чем заговорить:
— Привет, добро пожаловать в «Поцелуй Иглы». Могу я вам чем-нибудь помочь?
Глубокий рокочущий голос, который выстрелил прямо в мои соски и распространил мурашки по всему телу, ответил:
— Я ищу Трипа.
Его горящие глаза приклеились ко мне, я сказала ему, чтобы он присел, пока я позову Трипа. Он проигнорировал мое предложение, продолжая пялиться на меня так, что я захотела запрыгнуть и облизать его с ног до головы.