***
В день, когда у Леонарда Коулмана родился сын, в клинике было шумно. Очевидно, много омег должно было произвести на свет потомство. Будущий отец приехал в клинику после полудня, охваченный самыми противоречивыми чувствами. Не так давно, как раз после инцидента с изменой Марко, он посетил семейного психолога и попросил совета. Терпеливо выслушав мягкие сожаления о том, что явился без мужа, Лео уточнил, что же теперь делать.
— Скажите, мистер Коулман, — психолог присел рядом с ним на диванчик и пытливо заглянул в глаза, — вы действительно хотите разрушить ваш брак из-за акта измены? Или есть еще причины?
— Возможно, мы просто не пара, — тяжело вздохнул альфа. — Марко показался мне настоящим совершенством, когда мы встретились, но он заранее ненавидит нашего малыша и нисколько меня не любит.
— Вы вините своего мужа и себя заодно, — заметил врач, — но сейчас вам в первую очередь надо думать о ребенке. Не советую вам принимать поспешные решения, подумайте еще раз, ведь это ваша семья, а младенцу будет нужен не только отец, но и папа. В любом случае, думаю, вам нужен человек, который представляет собой не совершенство, а родственную душу. Может ли ваш муж стать таким, задайте себе этот вопрос.
Сидя в клинике, Лео вспомнил этот разговор. В чистом коридорчике, глядя невидящим взором на фотографии омег и их детей, которые были клиентами этой клиники, он думал о своей распадающейся семье. В жизни мистера Коулмана были неприятные впечатления и потрясения, главным из которых стала смерть родителей несколько лет назад, однако такое событие, как развод, он никогда не примерял на себя. Возможно, глупо в условиях современного мира рассчитывать на большую любовь и долгий брак, но Лео был воспитан в старых традициях и подспудно жаждал встретить старость в окружении любящего седенького мужа, пары-тройки детей и внуков. Что ж, видимо, не судьба!
Он взял с полки информационный буклет и полистал его — просто так, чтобы занять время. К мужу он зайдет чуть позже, когда роды будут позади, и возьмет на руки сына. Они не делали снимков на больших сроках беременности, поэтому Леонард не был уверен, родится у него альфа или маленький омега — но заранее обещал самому себе, что малыш будет расти в заботе и любви, пусть даже без папы.
Спустя пару часов его пригласили в светлую и чистенькую палату. Там рядком стояли разноцветные боксы, огороженные пластиковыми барьерами. В углу трогательно притулились детские стульчики с нарисованными на них героями мультфильмов. Пожилой омега в белом халате медработника подвел Лео к одному из боксов.
Внутри на чистой простыне лежал сверток, показавшийся альфе совсем крохотным. Он весь состоял из пеленок и одеял, наружу выглядывало только личико ребенка, сморщенное и очень красное, как у столетнего деда. По крайней мере, Лео уже знал, что новорожденные не открывают глаз, и не стал задавать обычных для отцов глупых вопросов.
— Это альфочка, — улыбнулся медработник, — довольно крупный малыш, чуть больше девяти фунтов*. Примите мои поздравления, сэр.
— Как там папа, хорошо себя чувствует? — Лео спросил больше из вежливости, хотя и понимал, что с его стороны это некрасиво.
Тем не менее, его пустили к мужу спустя еще полчаса. Марко лежал на широкой кровати под одеялом, и смотрел телевизор, где показывали какое-то популярное шоу.
— Привет, — неловко сказал Леонард, присаживаясь в кресло у кровати. — Как ты?
— Лучше всех, — буркнул омега. — Надеюсь, теперь ты не спишешь мою интрижку на гормоны? Наш брак действительно был ошибкой, Лео, теперь я понимаю это еще яснее. Если хочешь возразить, сперва помучайся, как я, когда тебя изнутри разрывает вечно орущее и срущее чудовище, а потом я взгляну тебе в глаза и спрошу, что думаешь теперь.
— Ты совсем нисколько не любишь ни сына, ни меня? — горько уточнил прокурор. Ответ был очевиден, но он не мог не спросить.
Марко пожал плечами и потянулся за пультом, чтобы выключить телевизор.
— Извини, но я не хочу прожить остаток жизни с человеком, который не может даже доставить мне удовольствие. Лучше сделаю карьеру. Встретимся в суде, Лео. На ребенка я не претендую, честно говоря, ты можешь его забрать. А сейчас, пожалуйста, дай мне поспать, я, в отличие от тебя, рожал.
Альфа вышел из палаты и добрел до туалета. Не удержавшись, он стукнул кулаком по стене. Проклятье! В том, что их брак развалился, была общая вина, но что толку искать причину, если через дверь от него сейчас кричит крохотный сын?
Лео подошел к большому окну и долго стоял неподвижно, глядя на то, как медработник кормит его малыша питательной смесью из бутылочки, прежде чем перейти к другим детям.
— Я буду заботиться о тебе, приятель, — одними губами прошептал Лео своему сыну. — И обязательно сделаю все, чтобы ты рос здоровым и счастливым.
Бракоразводный процесс занял довольно много времени. Выйдя из клиники, Марко был еще слаб, не полностью оправился после родов и даже хотел предъявить иск мужу за свои мучения и частичные разрывы родового канала. Благо, родители юного адвоката оказались более благоразумны и поняли, что их сын тоже не на высоте в этой ситуации, так что абсурдный иск не был написан.
И все равно развод стал бедствием для обеих сторон. Лео измучился, ожидая, когда все закончится. Несмотря на взятый на это время длительный отпуск, он почти не спал, поскольку маленький сын постоянно плакал и затихал только на руках у отца, да и то ненадолго. Стоило альфе положить его в кроватку и отойти в соседнюю комнату, как младенец начинал хныкать, а затем и рыдать, громко и отчаянно, как умеют только маленькие дети.
Назвать ребенка он решил в честь двух президентов, которые были ему больше по душе — Джордж Закари Коулман**. Оба человека, в честь которых получил имя малыш, были выдающимися личностями и военачальниками. Может, и его сын вырастет таким же сильным и умным человеком?
На время треволнений с разводом малышу Заку, как ласково называл его отец, предстояло оставаться дома. Именно с этой целью Лео и обратился в агентство с просьбой подыскать для его сына хорошего гувернера — желательно, молодого и неплохо образованного, чтобы не учил Закари всяким грубым словечкам через пару лет.
На объявление откликнулись сразу несколько кандидатов, и Леонард, испытывая некоторую вину перед сыном, которого собирался временно оставить на другого человека, назначил днем собеседования воскресенье — единственный нормальный выходной, в который у него не были назначены встречи в юридической конторе.
Комментарий к
* 9 фунтов - примерно 4 кг
** Имеются в виду Джордж Вашингтон и Закари Тейлор, первый и двенадцатый президенты США
========== Часть 5 ==========
Воскресное утро выдалось морозным. На улице вовсю бушевала зима, и ночью прошла сильная метель. Провода за окнами покрылись инеем, а на стеклах один за другим расцвели иглы морозных узоров. Лео проснулся еще затемно — строго говоря, он почти не ложился. Считать нормальным сон продолжительностью в три часа не смог бы даже законченный трудоголик, живущий на работе.
Причина плохого сна сейчас ворочалась в своих пеленках за ширмой. Малыш Закари никак не хотел засыпать и дремал урывками, в промежутке громко требуя к себе внимания. Леонард читал книги и спрашивал совета на форумах, но дети не бывают одинаковыми, и потому ему приходилось многому учиться самостоятельно. И пока что новоиспеченный отец был не слишком-то хорошим учеником.
Вырвавшись из сновидения, в котором он вновь видел Марко, лежавшего на его постели, Леонард поднялся и зашел за перегородку, склонившись над детской кроваткой. Небольшая перепланировка в квартире позволила отделить часть пространства под детскую, но мистер Коулман боялся оставлять сына далеко от себя. Ему постоянно казалось, что малыш просто-напросто исчезнет, стоит отцу отвернуться. Именно поэтому он перенес кроватку поближе к себе.