– Вот он, – объявил Руперт. – Настоящий Квентин. Он ждал меня в такси у дома. Ну, Квентин, посмотрите на этого человека и скажите мне – это Сэмюэль Лоу?
Для Руперта то был момент торжества. Но продлился он недолго – почти сразу же молодой человек почувствовал что-то неладное. Так как настоящий Квентин выглядел сконфуженным и очень смущенным, в то время как второй Квентин широко улыбался с неприкрытой радостью.
Он похлопал своего смущенного двойника по спине:
– Все в порядке, Квентин. Наверное, когда-нибудь все равно пришлось бы выпустить кота из мешка. Можешь им сказать, кто я такой.
Почтенный незнакомец выпрямился.
– Это, сэр, – заявил он с упреком в голосе, – мой хозяин, лорд Листердейл, сэр.
В следующую минуту произошло много событий. Во-первых, самоуверенность Руперта полностью испарилась. Не успел он понять, что происходит, потрясенный сделанным открытием, с широко отрытым ртом, как почувствовал, что его мягко ведут к двери, и дружеский голос, знакомый ему и в то же время незнакомый, произнес:
– Все в порядке, мой мальчик. Никто не пострадал. Но я хочу переговорить с вашей матерью. Вы очень хорошо поработали, так ловко все разнюхали…
Он стоял на лестничной площадке, глядя на закрытую дверь. Настоящий Квентин стоял рядом с ним, и с его губ лился поток объяснений, произнесенных мягким голосом. В комнате лорд Листердейл стоял перед миссис Сент-Винсент.
– Позвольте мне объяснить, если я сумею!.. Всю жизнь я был большим эгоистом, и однажды я это осознал. Я решил, что постараюсь для разнообразия проявить немного альтруизма, и, будучи потрясающим глупцом, начал свою карьеру фантастически. Я разослал пожертвования в разные фонды, но чувствовал необходимость что-то сделать – ну, что-то личное. Мне всегда было жаль людей того класса, который не может просить, а должен страдать молча, – обедневших дворян. У меня в собственности много домов. Мне пришла в голову мысль сдавать эти дома людям, которые… ну, тем, кто в них нуждается и кто способен их оценить. Молодым парам, стремящимся пробиться в жизни, вдовам, имеющим сыновей и дочерей, начинающих жизнь… Квентин всегда был для меня больше чем дворецким – он мой друг. Я позаимствовал его личность. У меня всегда был талант актера. Эта идея пришла мне в голову однажды вечером по дороге в клуб, и я отправился прямо к Квентину, чтобы обсудить ее с ним. Когда я узнал, что мое исчезновение вызвало беспокойство, я устроил так, чтобы из Восточной Африки пришло письмо от меня. В нем я дал исчерпывающие инструкции своему родственнику, Морису Карфаксу. И… ну, вот и вся история.
Он довольно неловко умолк, бросив умоляющий взгляд на миссис Сент-Винсент. Она стояла очень прямо и смотрела ему в глаза.
– Это был добрый план, – сказала наконец женщина. – Очень необычный, но он делает вам честь. Я вам очень благодарна. Но, разумеется, вы понимаете, что мы не можем остаться?
– Я этого ожидал, – ответил он. – Ваша гордость не позволит вам принять то, что вы, наверное, назовете благотворительностью.
– Разве это не так? – ровным голосом спросила миссис Сент-Винсент.
– Нет, – ответил он. – Потому что я прошу кое-что взамен.
– Кое-что?
– Всё. – Голос его был звучным голосом человека, привыкшего повелевать.
– Когда мне было двадцать три года, – продолжал Листердейл, – я женился на девушке, которую любил. Она умерла через год. С тех пор мне было очень одиноко. Я очень хотел найти определенную даму, даму моей мечты…
– Разве я такая? – очень тихо спросила она. – Я такая старая, такая увядшая…
Он рассмеялся:
– Старая? Вы моложе обоих ваших детей. Это я стар, если хотите.
Тут, в свою очередь, прозвенел ее смех, мягкий и озорной.
– Вы? Вы до сих пор еще мальчишка. Мальчишка, которому нравится переодеваться в маскарадную одежду.
Она протянула руки, и он взял их в свои ладони.
Коттедж «Филомела»
– До свидания, дорогая.
– До свидания, милый.
Аликс Мартин перегнулась через маленькую, грубо сколоченную калитку, глядя вслед удаляющейся фигуре мужа, который шагал по дороге к деревне.
Вскоре он исчез из виду за поворотом дороги, но Аликс продолжала стоять в той же позе, рассеянно поправляя прядь густых каштановых волос, упавшую на лицо. Глаза ее мечтательно смотрели куда-то вдаль.
Аликс Мартин не была красавицей и даже, строго говоря, хорошенькой. Но ее лицо, лицо женщины не первой молодости, светилось таким счастьем, что ее бывшие коллеги из старой конторы вряд ли узнали бы ее. Мисс Аликс Кинг раньше представляла собой подтянутую, деловитую молодую женщину, расторопную, немного резковатую, очень способную и прозаичную.