Спустя час я сидел перед кроватью, на которой спал Женька. Крови у него взяли достаточно много, поэтому слабость ему была обеспечена. Я сидел и смотрел на это чудо природы.
Какой же ты на самом деле, Евгений Титов? Когда, кажется, что изучил тебя и нового в тебе уже открыть невозможно, ты вдруг поворачиваешься совсем другой стороной. Несносный невоспитанный нахал, любящий сын, жадный до денег крохобор, бескорыстный брат, искусный манипулятор. Такая мешанина.
Я сидел и смотрел. На его лице сейчас не было циничного выражения, и оно стало на редкость красивым. Белая, почти молочного цвета кожа, длинные ресницы и губы, которые оказались по-детски пухлыми, а совсем не тонкими. Просто сейчас ты не сжимал их в тонкую, презрительную ко всему свету, линию. Я так увлёкся созерцанием своего персонального солнышка, что не заметил, как он проснулся.
— Любуешься? — Женька закинул руку за голову и усмехнулся.
— Любуюсь, — не стал отрицать я. — Ты оказывается очень красивый... когда спишь.
— Это можно считать комплиментом? — он кокетливо улыбнулся, а я, не выдержав, рассмеялся.
— Считай. Кстати, Родьке переливание крови помогло. Врачи ждут, что он вот-вот придёт в себя.
— Однофигственно, — Женька поджал губы. — Мне абсолютно без разницы. Плевать, пофиг. Остальные синонимы можешь подобрать сам.
Я не стал с ним спорить. Пофиг так пофиг.
— Ладно, тогда давай обсудим наши планы на счастливую совместную жизнь, — я улыбнулся ему. — Я попрошу папу прозондировать почву, и узнать каким образом мы можем заключить такой брак. Всё было бы проще, если бы один из нас являлся гражданином той страны, где разрешены однополые браки.
— Блин! — солнышко подскочил на кровати. — Ты ж ведь не знаешь. Олег с Родькой успели разобрать документы в моём доме. Так вот. Оказывается, у меня есть гражданство Исландии, и у мамы тоже было. А в Исландии такие браки разрешены. Клёво, правда?
— Клёвее некуда, тогда наша задача упрощается. И когда вы хотите свадьбу, сэр?
Он задумался, на полном серьёзе задумался.
— Знаешь, — протянул после нескольких минут раздумья. — Я думаю, что сначала окончу школу и сдам экзамены. И, Лёнь, жить я всё это время буду здесь. Школа своя, родная. Даже учителя родные. А ты будешь приезжать ко мне в гости на выходные. И не забудь про котёнка. Это чтобы мне скучно не было.
Я улыбнулся и, протянув руку, растрепал его волосы:
— Какой же ты ещё ребёнок, солнышко.
Не успел я это проговорить, как открылась дверь, и появился донельзя взволнованный Олег.
— Родька очнулся, — лапусик имел вид котика, которого перекормили сметаной. Счастливый, счастливый. Аж завидно стало.
— Классная новость, — Женька радовался, кажется, он забыл, что несколько минут назад орал, что ему на Родьку абсолютно пофиг. — Теперь бы ещё вычислить того гада, который начал охоту за моей семьёй. Сначала мама, потом брат...
— За семьёй... — протянул Олег и задумался. — Блин, я, кажется, знаю, почему убили твою маму и покушались на Родьку.
Олежка, побледнев, опустился на Женькину кровать.
— И предполагаю, кто это мог сделать, но если я прав это... — парень нервно сглотнул. — Это страшно.
— Кто? Кто убийца? — вскричали мы хором.
Олег же, как будто нас и не слышал. Через минуту, он вскочил и понёсся прочь из палаты.
— Пока не скажу, мне нужно кое-что проверить, — прокричал он нам на бегу.
Мы с Женькой на такую стремительность мелкого не успели даже прореагировать.
— Как в плохом детективе, — Женька схватил меня за руку. — Герой говорит, что ему надо всё проверить и вляпывается в неприятности. Лёнька, иди за ним немедленно. Как бы чего не случилось. Ванилька, он самое большое чудо нашего мира, его беречь надо.
Я кивнул и сорвался с места вслед за Олегом.
Глава 10
Олег.
Мысль была внезапной и удручающей. Мама Жени должна была получить наследство, но её устранили, право наследования перешло к Женьке. Потом попытались убрать Родьку, так как он приходится братом Титову и может претендовать на наследство. Осталось понять кому это выгодно. А теперь, представим на минуту, что Родьки нет, (даже мороз по коже от такого предположения) Женьку устраняют. Вопрос: кто окажется наследником? Правильно. Их с Родькой общий отец. Когда я до всего этого додумался, мне стало страшно. Я не стал говорить об этом Женьке и Леону, которые внимательно смотрели на меня. Нужно было всё проверить, не надо рубить сгоряча. Я выбежал на улицу и вдохнул свежий немного морозный воздух. На улице уже март, вроде бы весна, но до сих пор стоят пусть небольшие, но морозы.
Я не успел сделать и нескольких шагов по улице, как мне на плечо легла тяжёлая рука.
— Олег, — Леон развернул меня к себе. — Ты сейчас же расскажешь мне всё, что задумал. Женя волнуется, а я не могу допустить, чтобы моё солнышко нервничало.
Я насмешливо посмотрел на парня:
— Твоё солнышко уже большой мальчик, а лишние нервы ему только на пользу будут.
— Олег, я не шучу. Рассказывай, давай.
Мы медленно шли по улице, и я пересказывал Леону свои догадки, он слушал меня очень внимательно, нервно теребя шарф, обмотанный вокруг горла. Когда я закончил рассказ, он надолго задумался, осмысливая услышанное.
— С одной стороны вроде всё логично, — тихо произнёс он. — Но с другой... Подумай, он должен был каким-то образом узнать про наследство. Каким?
— Увидел письмо у Женькиной матери? — сделал я предположение.
— Не пойдёт, — Леон отрицательно покачал головой. — Женя говорил, что его мама не общалась с отцом почти год. Совсем не общалась. А известие о предполагаемом наследстве пришло только полгода назад. В это время, Родькин и Женькин папашка уже вовсю крутил роман на стороне.