Мне показалось, или в его изумрудных глазах на миг промелькнуло разочарование? Видимо, показалось, потому что через секунду он в присущей ему саркастической манере вещал, топая в спальню:
— Трус ты, Лёнька. Такой шанс упустил. Стоял я перед тобой весь такой нежный и податливый. А ты микробов испугался, — он забрался под одеяло и улёгся, закрывая глаза — слабость всё-таки давала о себе знать. Я пристально смотрел на него, почему-то у меня действительно такое чувство, что я упустил предоставленный мне шанс? И что-то внутри меня говорило о том, что другой мне предоставят ой как не скоро.
Из раздумий меня выдернул мобильник, призывно прыгающий по столу. Так вот почему я не слышал звонка отца. Он у меня на виброрежиме стоит. Включил громкую связь и направился к Женьке в комнату.
— Привет, Олежка! Доброе утро!
— Может быть, у кого-то оно и доброе, а у нас с Родей нет. На него третий раз напали. Так что быстро дуйте в больницу. — Олег отключился, не дав мне ничего сказать в ответ.
Женька вскочил с кровати и принялся натягивать джинсы и свитер.
— Эй, — окликнул я его. — А ты куда это намылился? Я тебя с собой в больницу не возьму.
— А я у тебя и спрашивать не буду. Сам доберусь, — он побежал в прихожую обуваться.
— Стой, — я рванул вслед за ним, — Да стой же. Пойми, тебе нельзя к Родьке. У тебя ангина, а у него иммунитет ослаблен.
Женька умоляюще посмотрел на меня:
— Придумай что-нибудь. Я не смогу дома остаться. Я же с ума сойду, — я понимал солнышко, нет ничего хуже, чем ждать и догонять.
— Черт с тобой! Поехали. Попрошу у Вити маску медицинскую. А ты уж к Родиону с поцелуями не лезь.
Женя возмущённо фыркнул:
— Надо больно. Мы же друг друга терпеть не можем. Или ты об этом забыл?
Олег ждал нас в Родькиной палате. Он был не на шутку возбуждён и нарезал по ней круги.
— Олеж, — Родька наблюдал за ним ласковым взглядом. — Сядь, а то от твоей беготни уже в глазах мельтешит.
— Не могу сидеть, — увидев нас с Женькой входящих в палату, Олег с порога начал:
— Родьку чуть не отравили. Вы представляете? — мы не представляли.
— Давай-ка всё по порядку рассказывай, — я сел на стул возле Родиной кровати, а Женька остался стоять в дверях, прислонившись к дверному косяку.
Из сбивчивого Олежкиного рассказа я уяснил следующее: Олег пришёл к Родьке рано утром, забив на школу, уж очень ему хотелось побыть с ним. Поскольку все медсёстры просто балдели от его лучистых синих глазок и длинных ресничек, то пропускали его в палату беспрекословно. Катя, которая дежурила в этот день, лишь предупредила Олега, что поставила Роде капельницу, и он спит, поэтому вести себя надлежит тихо. Олег, пообещав, превратиться в мышонка вошёл к Родьке и увидел странную картину. Кто-то, задрапированный в синий медицинский халат, шапочку и маску, пытался ввести шприцем в капельницу лекарство. Олег в критических ситуациях соображал молниеносно, а тем более только что говорил с медсестрой и понял, что это не она. Парень, недолго думая, запрыгнул на спину незнакомца и куснул того. Убийца от неожиданности выронил шприц, стряхнул с себя Олега и выбежал из палаты. Преследовать его парень не стал.
Услышав про то, что Олег покусал нашего преследователя, Женька встрепенулся и просипел:
— О! Мы теперь его быстро вычислим. Достаточно спросить, не обращался ли кто в больницу за уколом от бешеных ванилек,— Олег недобро покосился на Женьку, но говорить ничего не стал.
— Вы об этом рассказали? — Родька с Олегом переглянулись и отрицательно покачали головой. — Вот и хорошо.
На нас на всех в тот момент нашло какое-то затмение. Нужно было вызвать полицию, но мы вместо этого решили поиграть в детективов и разобраться во всём сами.
— Давайте шприц, — я протянул руку, — сейчас смотаюсь в Москву, попрошу приятеля провести для меня анализ вещества. До этого никто никаких действий не предпринимает. А ещё попрошу у папы парочку охранников, чтобы охраняли Родьку круглосуточно.
Оставив Олега с Родькой, мы с Женькой выехали в сторону Москвы. Поначалу я хотел оставить его дома, но он посмотрел на меня таким взглядом, что я сдался и взял его с собой.
Глава 15
Леон.
Мы отъехали от города километров на десять, как вдруг Женька хлопнул себя по лбу:
— Мы два идиота, — я недоумённо посмотрел на него, — мы ребёнка дома забыли. А ну разворачивайся.
Пришлось ехать назад. К счастью, наш малыш не успел натворить ничего непоправимого, потому что две разбитые тарелки и одна порванная занавеска могли не браться в расчёт. Лео почти без сопротивления позволил запихнуть себя в переноску, свернулся там клубочком и уснул. Женька, взяв с него пример, тоже проспал всю дорогу до Москвы.
Приехали мы уже ближе к вечеру, поэтому ехать в лабораторию было бессмысленно. Я позвонил своему приятелю и договорился о встрече завтра ближе к обеду. Переступив порог квартиры, Женька, стянув с себя куртку, с воплем:
— Наконец-то дома! — побежал в свою комнату, а я остолбенело, смотрел ему вслед. Интересно он сам понял, что только что сказал. Ведь его радостный крик значит, что он считает мою квартиру своим домом. Где-то глубоко внутри меня просыпалась робкая надежда на то, что у нас что-то может получиться.
Выпустив на волю Лео и переодевшись в домашнюю одежду, я пошёл искать Женьку. Он был у себя. Тихо стоял у окна и с мечтательным видом смотрел куда-то вдаль. Я давно заметил, что ему нравится вот так вот просто смотреть в окно и мечтать о чём-то своём. Как жаль, что я не могу прочесть его мысли в такой момент. Подойдя к нему и встав за спиной, тоже выглянул в окно. Из Женькиной комнаты открывался вид на парк. Унылый серый вечер, унылые чёрные деревья и не менее унылый грязный снег. О чём можно мечтать, глядя на такую серую безрадостную картину?