Несколько раз за день, он получал отчет охраны: Наталья Викторовна из дома не выходила, поручений не давала, через час после его ухода прибыли курьеры с доставкой, все в штатном режиме, никаких происшествий.
— До завтра, Александр Викторович, — прозвучал за спиной голос помощницы.
— До завтра, Светлана, — рассеяно ответил Александр, надел пальто и с максимальной скоростью вынес себя из приемной.
Мужчина вышел на улицу, глубоко вдохнул холодный влажный воздух с примесью рыхлого клубка запахов, обязательных спутников большого города, и почти бегом направился к ожидавшему его автомобилю. Тревога, преследующая его все утро, заскреблась в душе сильнее... Пятнадцать минут в дороге показались ему вечностью! Он несколько раз порывался позвонить Талли, но рука сжималась в кулак, а тревожный взгляд устремлялся в покрытое мокрым снегом боковое стекло автомобиля.
Александр выскочил из машины до полной остановки, пренебрегая всеми правилами, и опрометью бросился к подъезду. Минуту занял доклад охраны, удивленной взвинченным состоянием всегда спокойного, как ледяной торос, босса. Он выхватил у прибежавшего следом водителя заранее заказанный и забытый в машине огромный букет белых роз и кинулся вверх по лестнице, не дожидаясь лифта.
Александр ворвался в пентхаус и застыл, тяжёлым взглядом окинув темную тишину квартиры. Холодная пустота медленно заполняла душу... Он заставил себя обойти территорию, уронил разбившийся вдребезги замерзший в его руках букет и, резко обернувшись, бросился на кухню.
На барной стойке, подсвеченной вмонтированными в камень столешницы светильниками, стоял двухъярусный шоколадный торт под стеклянным колпаком, а рядом лежал белоснежный конверт с надписью: «Александру. Не прошу простить, прошу понять…»
От легкого прикосновения стеклянный колпак, накрывавший торт, треснул и, покрывшись инеем, распался на тысячи мелких осколков. Температура в помещении снижалась с катастрофической скоростью. Белым инеем с прожилками серебряных нитей покрылись стены и окна. Ватную тишину нарушал треск и стоны мебели, пожираемой вышедшей из-под контроля силой.
Время остановилось, ледяная взвесь, заполнившая помещение, хищно блестела в сумерках, доли секунды растянулись на тысячелетия, со звуком лопнувшей гитарной струны сломалась очередная печать, и в память Александра лавиной хлынула информация и петабайты древних знаний. Память предков ледяными пластами укладывалась в подсознании, вытесняя и обесценивая все, что раньше казалось интересным и важным!
«Бессмысленная возня в полусгнившем муравейнике…» — отстраненно подумал Александр.
— Прости сынок, — сквозь какофонию звуков и образов, разрывающих его на части, услышал Александр, и мир вокруг взорвался тишиной.
— И как ты собираешься контролировать это чудовище?! — посмотрела на Верховную Анна.
— Это чудовище — все еще мой сын… — тихо ответила Ольга.
— Надеюсь, в твоем плане есть адрес бездны, в которую мы сможем отправить «твоего сына»?
— Через три минуты будет открыт единичный портал, Верховная!
— Уходим! Зачистить и запечатать! Максимальная защита на дом!
На город опустилась холодная ночь. Неспящий мегаполис продолжал играть миллионами жизней своих жителей.
Рождение и смерть, любовь и ненависть… Счастливый смех молодости… Слезы обиды и разочарования, спрятанные в подушку… Благодарность улыбнувшейся удаче, надежды и мечты… Усталость старости, окутанная воспоминаниями… Жизнь и ее многоликие грани… Нити судеб, вплетающиеся разноцветными бликами в эфирное полотно энергетической системы Вселенной… Незримый шепот душ…
И только единицы понимали, насколько все во Вселенной беспощадно, бессмысленно и в то же время прекрасно, непредсказуемо и удивительно многогранно!
Глава 9 Зель Хат Матар. Шесть Ночей Ответов. Ольга
Грусть моя играла на рояле,
Ненадолго заглянув в мой дом,
Колдовала музыка печали,
Унося меня в тот давний сон…