— Да будет так! Бремя слабейших ложится на тебя Палач! — вынес окончательный вердикт Высший.
Палач склонил голову, принимая вердикт.
Живой и очень сильный внешне, но мертвый внутри душой и сердцем, Судья, окинул пустым взглядом погибший мир, сделал шаг назад и истаял в фиолетовом вихре портала.
Кипящее солнце погибшего мира опалило, и Ольга выпала из истории в теплую ночь планеты Палача.
Ольга открыла мокрые от слез глаза. Долго смотрела на две дорожки призрачного света. Спутники планеты полностью завладели ночным небосводом и, красуясь друг перед другом, вовсю играли радужными бликами. Джива призрачными ладонями погладила по лицу. Ольга с благодарностью приняла поддержу и, стряхнув с себя отголоски истории вытерла слёзы.
«Оля, думать и анализировать будешь потом, а сейчас осмотрись, вдыхай, чувствуй, запоминай! Ты в логове Палача, такое место может рассказать о многом! Давай, Ольга, ты же сильная женщина!» — уговаривала себя Верховная рехет.
Как только она встала с очень удобного, к слову, тяжеловесного дивана и сделала шаг к окну, в комнате постепенно начали загораться светильники, встроенные в разных частях большой гостиной: на потолке, стенах и стеллажах, заставленных сотнями книг и кристаллов памяти.
Ольга огляделась.
Высокий потолок, тяжелые балки, стрельчатые окна, монолитная, как осколки скал, но гармонично подобранная мебель.
Весь этот мощно-брутальный интерьер, тонкой нитью разбавляли незаметные на первый взгляд детали… Разноцветные диванные подушки, легкие, ажурные столики, вручную расписанные вазы, подсвечники-деревья, ворсистый темно-зеленый ковер перед камином.
Ольга на секунду замерла, выпустив дживу из круга. Закрыла глаза и вдруг с удивлением поняла, что весь дом пропитан тончайшей паутиной формул carmine, что даже она, Верховная рехет-архе не сразу почувствовала плетение, а сотни нитей-паутинок были виртуозно сплетены и служили лишь одной цели... Палачу в этом доме было хорошо! Суть-сила засыпала целительным сном. БОЛЬ отступала на несколько шагов. Гнев, вечный спутник боли, утихал, как залитый долгожданным ливнем лесной пожар.
Гордость за дочь наполнила душу Ольги.
Взгляд зацепил лежащую на столике между креслами открытую книгу и пометки на полях, сделанные знакомым подчерком. Ольга шагнула к камину. Присела в одно из кресел и взяла в руки книгу.
В камине вспыхнул огонь. Над каминной полкой ярко загорелись два светильника-шара, осветив три картины. Ольга увидела историю…
Она отложила книгу, медленно подошла к камину и надолго замерла, запоминая каждый штрих.
На картине были изображены три временных отрезка.
Первая история.
Солнечные лучи отражались в лениво накатывающих на берег волнах. По песчаной береговой линии, босиком, в легких брюках и свободной рубашке-тунике шел улыбающийся Палач. Маленькая Талли сидела у него на шее. Ольга, как на яву, услышала детский смех. Её маленькая дочь была счастлива и весело смеялась, подставив лицо морским брызгам и солнцу.
Вторая история.
Тихий вечер у горящего камина. Подросшая Талли лежала на животе у камина, перекинув волосы на одно плечо. Её девочка увлеченно читала какой-то древний фолиант. Вокруг были разложены карандаши, ручки и тетради с пометками и записями.
Палач, с бокалом в руке и умиротворенной улыбкой, смотрел на огонь в камине, удобно устроившись в кресле. Блики от огня путались в волосах Талли и тонули в бокале Палача.
Третья история.
Шахматная битва? Только поле было в виде шестиконечной звезды и фигуры подсвечивались изнутри призрачным красным светом. Повзрослевшая Талли, в одном из своих безразмерных, длинных свитеров оверсайз и полосатых гольфах, тянулась к одной из фигур с лукавой улыбкой и победным блеском в глазах.
Палач, облокотившись на подлокотник кресла и чуть склонившись к игровому полю, с удивлением и гордостью смотрел на юную девушку.
«Да ты попался, Палач!» — спрятала лицо в ладонях Ольга и упала в кресло.
«Великий и ужасный, смертоносный и беспощадный, ты попался в ласковый капкан, как одержавший победу воин, повернувшийся спиной к беззащитному ребенку своего врага и познавший смерть от дрожащей детской руки!