— Нет, — сказал он, словно отрезал, и она сразу же отступилась.
— Отлично. Теперь, почему бы тебе не расслабиться? Сядь, как тебе удобно.
Она быстро рисовала. Сделала один набросок, на котором он сидел очень прямо, пристально вглядываясь в нее и всем своим видом излучая настороженность, потом другой, со смягчившимися линиями фигуры, когда он, расслабившись, лениво развалился на камнях. Только лицо не соответствовало позе, сохраняя выражение настороженной обеспокоенности.
Трейс никогда еще не казался ей таким привлекательным, как сейчас.
— Раздвоенные копыта не выходят? — спросил он, и Бетани, улыбнувшись, подняла глаза.
— Рога. Никак не могу сделать их острыми.
— Скверно. Все равно, я думаю, не слишком похоже, а? Я сижу здесь уже столько времени, что чувствую притяжение этой скалы.
— Рада слышать, что ты способен на чувства, — проговорила Бетани, пытаясь скрыть смущение, неожиданно охватившее ее от собственных слов. Кончиками пальцев она принялась растушевывать рисунок. Наконец она подняла голову. — Готово.
Лениво потянувшись, Трейс слез с камня.
— Можно посмотреть?
— Если хочешь. — Она протянула ему блокнот, испытывая одновременно смущение и любопытство.
— Все это я, и ни разу не похож на святого… или хотя бы на почтенного человека, — после небольшой паузы произнес он.
— Прошу прощения. Я сторонница реализма.
— В таком случае, вынужден признать, что это очень недурно, Бетани Брэсфилд. — Он улыбнулся, и что-то переменилось в его насмешливом тоне. — Я вправду произвожу впечатление такого прожженного типа?
— Только на тех, кто тебя знает, — прошептала она, почувствовав, как у нее перехватило дыхание. — Может быть, виной тому борода.
Он потрогал рукой темную щетину у себя на подбородке и кивнул.
— Да. Без бороды я воплощение благочестивой респектабельности.
— Ни за что не поверю, что когда-нибудь настанет такой день, — воскликнула Бетани. — А теперь ты меня нарисуй. — Она протянула ему блокнот.
Трейс с усмешкой взял у нее мелок и начал быстро рисовать.
Закончив, он отдал рисунок ей, и Бетани громко расхохоталась. Он нарисовал похожую на жердь женщину с длинными волосами и огромной грудью, одетую в штаны и вооруженную вилами.
— Подружка дьявола, — пояснил он. — Ты не будешь возражать против того, чтобы стать моей подружкой?
— Нет, если ты сам не будешь, — прошептала она в ответ, не осмеливаясь поверить, что он говорит серьезно.
Трейс поднялся с камня, взял у нее блокнот и положил его рядом, не сводя с нее потемневшего напряженного взгляда. Солнце освещало ее лицо и широко распахнутые, светившиеся надеждой глаза. Прочитав эту надежду в ее глазах, он чуть было не отступил. Он не был уверен, что сможет оправдать ее ожидания, что способен на это. Бетани заслуживала большего, чем просто занять место в его постели.
— Бетани, — начал было он, но его прервал взволнованный крик, и, обернувшись вполоборота, он увидел бегущего к ним с непокрытой головой и горящими от возбуждения глазами Броди. Потом Трейс заметил в его руках тускло поблескивающие предметы, которые он терял на ходу.
— Золото! Кучи золота! До потолка…
Трейс немедленно выпустил Бетани из объятий и направился к нему.
— Прежде чем ты начнешь набивать свои карманы, Броди, — ровным голосом заговорил он, — ты дашь возможность профессору переписать все.
Тот тупо уставился на него.
— Переписать? Ах, ну конечно же, Тейлор. Мы можем все переписать. Это не имеет никакого значения. В этой чертовой комнате достаточно золота, чтобы скупить все Перу.
Тарахтящий без умолку, охваченный ликованием, Броди провел Брэсфилда и всех остальных к храму. Виноградные ветви, некоторые толщиной с руку, свисали с аркообразного входа. Медленно ступая, они вошли в зал с высокими потолками. Он был необыкновенно чист и словно застыл, на протяжении веков ожидая, пока его наконец отыщут. Бетани, которая шла следом за отцом, зажмурилась от блеска.
Белоснежные стены поднимались ввысь в безмятежном безмолвии, в сундуках и на разложенных шерстяных одеялах покоились груды золота. Статуи, чаши, дощечки, урны, вазы, фигурки птиц и зверей, мужчин и женщин — все это было сделано из чистого золота и кое-где украшено драгоценными камнями. Бетани решила, что это королевский выкуп, вспомнив, как испанцы потребовали у Инки Атахуальпы заплатить дань.
— Папа? — тихо окликнула она. — Как все это могло оставаться в неприкосновенности столько лет?
Но профессор Брэсфилд находился уже вне реального мира, охваченный сильнейшим волнением. Он в полуобморочном состоянии опустился на колени перед грудой золота, изучая каждую вещицу и яростно царапая что-то в блокноте. Броди с Риганом по-прежнему рыскали среди сокровищ, их примеру последовали офицеры-перуанцы.