– Но тогда наследником стал бы его сын.
– У Филиппа никогда не будет сына.
– А его жена? Я слышала, что она была вашей любовницей. Это правда?
– Да, было время...
– И вы выдали ее замуж за Филиппа, который не может иметь сына, чтобы она родила наследника от вас.
– Я вполне способен на такое. Ведь я же говорил, что я нехороший человек, не так ли? Но мне нужно, чтобы вы помогли мне преодолеть мои пороки. Вы не должны покидать меня, Даллас!
– А ребенок? – спросила я.
– Какой ребенок?
– Ее ребенок... ребенок Клод!
– Нет никакого ребенка.
– Но она сказала мне, что ждет ребенка... вашего ребенка.
– Этого не может быть!
– Но она же ваша любовница?
– Была, я сказал. Вы запали мне в душу, как только мы встретились. После того как Клод вышла замуж за Филиппа, между нами ничего не было. Вы сомневаетесь? Не верите мне?
– Я вам верю, – сказала я. – Она хотела, чтобы я уехала, но это не имеет значения. Теперь ничто не имеет значения.
– Вы, наверное, еще немало услышите и о других моих злодеяниях.
– Но все это теперь уже в прошлом. А меня волнует только настоящее и будущее.
– Как я мечтаю о том времени, когда мои дела и помыслы станут вашими.
– А разве нельзя сказать, что они уже стали моими?
– Вы восхищаете меня, вы очаровываете меня.
– Нет, это вы околдовали меня.
– Дорогая моя. Вы должны узнать самое плохое уже сейчас. Что еще вы обо мне слышали?
– Я считала, что вы отец ребенка Габриэль.
– Это был Жак.
– Теперь я знаю. Мне известно, что вы были добры к мадемуазель Дюбуа и что в глубине души вы добрый...
Он обнял меня и, когда мы шли по подъемному мосту, сказал:
– Есть еще одна вещь, о которой вы не упомянули. Вы не спросили меня о первом браке... Вы слышали все эти сплетни.
– Да, я их слышала.
– В свое время здесь только и говорили об этом и ни о чем другом. Половина округи верит, что я повинен в смерти Франсуазы. И теперь все будут считать, что вы очень отважная женщина, если выходите замуж за человека, который убил свою жену.
– Расскажите, как она умерла.
Он молчал.
– Пожалуйста, – взмолилась я, – пожалуйста, расскажите!
– Не могу.
– Вы хотите сказать...
– Вы должны меня понять, Даллас.
– Вам известно, отчего она умерла?
– Приняла слишком большую дозу лауданума.
– Как это случилось, почему?
– Никогда не спрашивайте меня об этом.
– Но я думала, что мы договорились ничего не скрывать друг от друга.
– Именно поэтому я и не могу вам сказать.
– Я не верю, что вы убили ее. Не хочу верить!
– Благодарю вас... благодарю, моя дорогая. Не будем больше говорить об этом. Обещайте мне.
– Но я должна знать!
– Вот этого я и боялся. Теперь вы смотрите на меня уже совсем по-другому. Именно поэтому я не просил вас выйти за меня замуж, не мог сделать вам предложение, пока вы не задали этот вопрос... и не услышали бы мой ответ.
– Но вы не ответили.
– Вы услышали все, что я мог сказать. Вы выйдете за меня замуж?
– Да... и никто не убедит меня в том, что вы убийца. Я не верю этому и никогда не поверю!
Он привлек меня к себе.
– Вы дали обещание и никогда об этом не пожалеете.
– Вы боитесь сказать мне...
Он прикоснулся своими губами к моим, и я почувствовала всю силу его страсти. И, пребывая в романтических грезах, я безвольно прильнула к нему... Когда он отпустил меня, то выглядел сумрачным и удрученным.
– Вам придется столкнуться со всякими пересудами и сплетнями.
– Ну и пусть!
– Ваша жизнь будет нелегкой.
– Это как раз то, чего я хочу.
– У вас будет падчерица.
– ... Которую я уже люблю.
– Трудная девочка...
– Я постараюсь стать для нее матерью.
– Вы уже много для нее сделали, но...
– Кажется, вы решили убедить меня не выходить за вас замуж. Хотите, чтобы я сказала «нет»?
– Я никогда не позволю вам сказать «нет».
– А что, если я скажу?
– Я посажу вас в одну из подземных темниц и буду там держать.
И тут я вспомнила про ключ и рассказала ему все.
– Я надеялась преподнести вам эти давно потерянные изумруды.
– Если это ключ от них, я преподнесу их вам, – сказал граф.
– Вы считаете, что мой ключ действительно поможет нам найти их, где бы они ни были.
– Мы должны попробовать это выяснить.
– Когда?
– Хоть сейчас. Да, мы отправимся на поиски вместе.
– А куда?
– В подземную тюрьму. Хотите пойти прямо сейчас?
Я вдруг подумала о том, что помимо нас поисками занимается еще кто-то – Жан-Пьер, к примеру. Мы должны найти их раньше него, потому что если он нас опередит, то непременно присвоит сокровища и принесет бесчестье своей семье.
– Да, пожалуй, – сказала я, – сейчас.
Граф повел меня в конюшню, где взял лампу, зажег ее, и мы отправились в подземелье.
– Я думаю, что знаю, где мы найдем тот самый замок, к которому подходит ваш ключ, – сказал он мне. – Теперь я припоминаю. Много лет назад, когда я был мальчиком, подземную тюрьму уже обследовали и обнаружили, что на стене одной из клеток нарисованы королевские лилии. На это обратили внимание. Кому могла прийти в голову столь странная идея – украсить тюремную камеру королевскими лилиями? Совершенно ясно, что это было сделано с какой-то целью.
– А не пробовали поискать там какой-нибудь тайник?
– Никаких явных его признаков обнаружено не было.
Мы дошли до входа в подземную тюрьму, и он распахнул окованную железом дверь. Входя теперь с ним в это мрачное и темное подземелье, я чувствовала себя совсем по-другому: страха как не бывало. Я даже усмотрела в этом тайный смысл. Что бы ни случилось, но, если мы вместе, я могу ничего не бояться, пришло мне на ум.
В одной руке он держал высоко поднятую лампу, другой держал меня за руку.
– Клетки где-то здесь, – прошептала я.
Внезапно он вскрикнул:
– Идите сюда, смотрите!
Я быстро подошла к нему... и вот они, королевские лилии. Их было двенадцать, расположенных на некотором расстоянии друг от друга примерно в двадцати сантиметрах от земли.
Он отдал мне лампу и попробовал сдвинуть камень, на котором был нацарапан первый цветок, но тщетно. Дойдя до шестого он сказал:
– Этот, кажется, поддается.
Я подняла лампу выше и увидела, как он отодвинул замаскированную под камень панель с цветком в сторону. Под ней была замочная скважина. Ключ мягко вошел в нее, и граф повернул его без труда. Но больше ничего не произошло.
– Здесь должно что-то быть, – ответила я. – Ведь замок же существует. – Я постучала по стене и закричала: – Там пустота!
Он навалился всем телом на стену клетки, и, к нашему восторгу, раздался стонущий звук. Часть стены чуть отодвинулась.
– Это дверь! – воскликнула я.
Граф сделал новую попытку. Дверь внезапно распахнулась полностью, и я услышала его победный возглас.
Я подошла и встала с ним рядом, лампа дрожала в моей руке. В крошечном помещении была выдолблена ниша размером метр на полметра, а в внутри нее находилась шкатулку, которая, как мне показалось, была серебряной.
Он взял ее и посмотрел на меня.
– Похоже, что мы нашли изумруды.
– Откройте ее! – в нетерпении вскричала я. Как и дверь, шкатулка поддалась не сразу, но они были там – кольца, браслеты, пояс, ожерелья и диадема, – все те драгоценности, первозданный цвет которых я восстанавливала на портрете.
Мы стояли друг против друга, и я видела, что он смотрит на меня, а не на камни.
– Вот вы и вернули замку его сокровища.
Я знала, что он думает не об изумрудах. Это были самые счастливые мгновения в моей жизни.
Но что это? Мне показалось, что скрипнула входная дверь в подземелье. Мысль об опасности одновременно пришла к нам обоим. Мы поняли, что здесь не одни.
Граф быстро прижал меня к себе.
– Кто здесь? – закричал он.
В темноте замаячила фигура.
– Так вы нашли их? – спросил Филипп.