— Нет, она просто напоминает мне девочку из моего класса. Всем вечно хотелось опекать ее.
— А где теперь твоя Дафна? — спросил Алекс, когда Ребекка вышла из гостиной.
— Трижды была замужем и родила пятерых детей. Послушай, Алекс, я не могу тут оставаться! — прошипела она, оглядываясь на закрытую дверь.
— Почему?
— Не будь идиотом! Неужели тебе все равно, если Ребекка обидится? — Бесполезно было спрашивать, есть ли ему дело до ее чувств, — ответ был очевиден.
— С какой стати и на что ей обижаться? — Он принялся снимать сапоги.
— Ты что, хочешь сказать, что она не возражает, если ты спишь с другими женщинами? И ты еще имел наглость упрекать меня, что я связалась с Ллойдом! Знаешь, это даже не двойная и не тройная мораль!
С таким же успехом можно было разговаривать со стеной позади него. Алекс сбросил сапоги и мокрые носки и, заложив руки за голову, откинулся в кресле.
— Между моими отношениями с Ребеккой и твоей связью с Ллойдом нет ничего общего.
Забавно, но это чистая правда — Ллойд никогда не был ее любовником. Сейчас даже кстати, что Алекс об этом не знает — Хоуп не разделяла его циничного отношения к сексу, но ему ни за что этого не понять, поскольку он считает, что она так же порочна, как и он. А вдруг он догадается, что она по-настоящему влюблена? Хоуп содрогнулась — о таком унижении даже страшно подумать!
— Выходит, она знает, что прошлую ночь ты провел со мной? — с вызовом поинтересовалась она.
— Нет, и не узнает, если ты не разболтаешь, — насмешливо ответил он.
— Не волнуйся, — вскинулась Хоуп. — Что-то мне не хочется этим хвастать.
— А я и не волнуюсь. — Он лениво зевнул.
— Господи, спаси и помилуй, мне ее жаль, — нетвердо выговорила Хоуп.
— Нет, дело не в этом, — возразил он. — Ты просто ревнуешь. Что с тобой, Хоуп? Может быть, тебе хочется, чтобы я дотронулся до твоей гладкой кожи? Или чтобы мои губы…
— Заткнись! — Хоуп зажала уши, лишь бы не слышать его голоса. — Ты омерзителен.
— Однако тебе понравилось все, чем мы с тобой занимались, а? Верно, Хоуп? Скажи честно, ты ведь загораешься от одной мысли об этом, разве нет? — Он говорил так жестоко и так уверенно, что она побелела. — Может быть, ты и с Ллойдом возбуждала себя именно так? Наверное, закрывала глаза, а сама в это время думала обо мне?
— Ты ненормальный! — А вдруг он предсказывает ее будущее? Неужели теперь она не сможет полюбить никого другого? Господи, если бы дело было только в сексе, она бы, вероятно, как-нибудь пережила; но ведь она же любит его, любит, любит!
Алекс потер скулу сжатым кулаком, и Хоуп только сейчас заметила, какой у него усталый вид.
— Если честно, я уже думал об этом. — Что за манера говорить загадками!
— Она уснула. Это такая прелесть! Я уложила ее в корзинку для кошки и поставила поближе к батарее. — Ребекка потуже затянула пояс халата на не правдоподобно узкой талии и вопросительно взглянула на Алекса. Только слепая курица не заметила бы, до чего накалена атмосфера в комнате. Алекс сардонически усмехнулся в ответ.
— А как же кошка? — спросила Хоуп. Присутствие Ребекки спасло ее от удивительной, но на редкость неприятной проницательности Алекса.
— Прошлым летом она померла, — объяснила Ребекка. — Если честно, Алекс, я никогда не могла понять, с чего ты был к ней так привязан. У нее был очень скверный характер.
— Согласен, зато своеобразный.
— Она меня царапала!
— Ей не нравилось, когда ее гладили. Взгляд Алекса не отрывался от лица Хоуп, и от звуков его голоса она тут же представила, как его крупные руки медленно скользят вниз по ее обнаженной спине. На лбу у нее выступил холодный пот.
— Может быть, отправимся на боковую и попробуем выспаться? — предложил Алекс, и Хоуп нервно облизнула губы.
— Отличная идея, — с готовностью подхватила Ребекка.
Хоуп кивнула. Что угодно, лишь бы скрыться от этого обжигающего взгляда.
Лестница оказалась полукруглой, с чугунными витыми перилами. Даже закрыв глаза, Хоуп ощущала исходивший от Алекса аромат и тепло его рук.
Пока он нес ее наверх, она размышляла о том, что сейчас самое время прибегнуть к дыхательным упражнениям по системе йогов, которой она когда-то занималась. Увы — вместо расслабленного дыхания у нее получались судорожные вздохи. Еще немного, и могут начаться спазмы.
— Если тебе что-нибудь понадобится, зови, только громче.
Хоуп кивнула, желая лишь одного — чтобы он усадил ее куда-нибудь и удалился.
— Ребекка присмотрит за овечкой.
— Мне так неловко… — скованно начала Хоуп.
— Наоборот, ей это только в радость. Благодаря тебе она будет развлекать друзей повествованием о своих приключениях на лоне природы. Ты сумеешь заснуть?
— Если доберусь когда-нибудь до постели. — Она повернула голову, многозначительно глядя на аккуратно застланный двуспальный диван возле окна.
— Спокойной ночи, Хоуп Лейси. — Его низкий голос словно ласкал ее. «А вдруг он знает, как я хочу его?» — сонно подумала она. Алекс поправил подушку, опустил Хоуп на постель и склонился над ней.
Хоуп охватила паника. Все мысли испарились — она готова была поклясться, что забыла даже собственное имя. Диван был довольно низким, и Алекс опустился на колени. Хоуп закусила губу, чтобы не застонать, когда его пальцы принялись перебирать ей волосы, рассыпавшиеся по подушке золотистым дождем. Она помнила, что должна, непременно должна возмутиться, но у нее не было сил ни двигаться, ни говорить. Тело затопила горячая, ленивая истома. Как бы он ни презирал ее, какая-то струна у нее в душе всегда будет тревожно отзываться на его близость. Ей стало страшно — пожалуй, впервые в жизни.
Его лицо, с резкими и мужественными чертами, медленно склонилось к ней, и их губы соприкоснулись. Его язык скользнул между ее приоткрывшихся губ, и Хоуп застонала.
— Теперь ты не отталкиваешь меня? — Губы Алекса начали пощипывать ей мочку уха.
Отталкивать его! Да ведь от ненасытного пламени, сжигающего ее, она вот-вот превратится в горстку пепла!
— Что ты со мной делаешь? — с мукой в голосе прошептала она. — Неужели так сильно меня ненавидишь? Твоя подружка… любовница… неважно, кто она… она же здесь. Что ты за человек, Алекс?
Хоуп почувствовала, как его сильное тело пронзила дрожь. Алекс вскочил и уставился в ее запрокинутое лицо.
— Если бы грех не был так сладок… — хрипло начал он и потряс головой, стремясь прогнать пленительный образ женщины, не скрывающей своего желания.
— Спокойной ночи.
Она спала от силы час. Невозможно спать, когда они там… вдвоем. Что они там делают? Занимаются любовью? Или он спит в ее объятиях? Хоуп боялась и безумно хотела услышать доказательства их страсти, жадно напрягая слух, пытаясь разобрать хоть какой-нибудь предательский скрип или стон. Наконец ей надоел этот мазохизм, и она решила подняться. Косметики она с собой не захватила, однако природа одарила Хоуп таким цветом лица, что ее бледность могла бы заметить разве что какая-нибудь особо придирчивая подруга-соперница. Хоуп натянула черную юбку и васильковый свитер, и никто в мире не сказал бы, что она пережила самые неприятные сутки в своей жизни.
— А я как раз собиралась принести вам чай! — ахнула Ребекка, когда Хоуп приковыляла на кухню. — Господи, как же вы, спустились по лестнице? — спросила она, переводя взгляд с костылей, зажатых под мышкой у Хоуп, на гипс на ее левой ноге.
— Съехала по перилам, — призналась Хоуп. Алекс глядел на нее поверх чашки с кофе. — В детстве у меня было время попрактиковаться, — с улыбкой пояснила она.
— Не иначе тебе мало сломанной ноги, и ты решила свернуть себе шею!
— А тебя, по-моему, опять беспокоит страховка! Знаете, Ребекка, я собираюсь подать на него в суд. Он ничего вам не рассказывал?
— Я была уверена, что все уже улажено.
— Боюсь, мне просто не терпится выступить в суде!
Алекс сам настоял на компенсации, сказав, что все это «просто бизнес», У Джонатана будет истерика, когда он узнает, что Хоуп решила отдать эти деньги на благотворительные цели.