Непростой день на работе. Всё, как бывает в этой стране: урод начальник, маленькая зарплата, усталость. Взял бутылку, накатил, а тут ещё и дочка платье себе коротковатое взяла. Ссора, плотная затрещина по нежной щеке, и всё по новой.
Уход из дома, бесцельное и опасное времяпровождение, возвращение домой под утро… С отцом они ссорились и мирились, ненавидели и прощали друг друга, но теперь Анька стала постоянницей комнаты милиции– бывшая круглая отличница с синяками на лице и кулаках очень редко появлялась в школе, вызывая порицание учителей.
Затем отец умер.Она стала постепенно возвращаться домой к апатичной матери, которой на всё было плевать, взялась за ум, подтянула школу, закончила её, даже поступила в универ и нашла работу. Этот озлобленный зверёк в ней поубавил пыл…Но всё ещё оставался.
В один прекрасный день молодая сексапильная хулиганка, чьи озёрца голубых глаз скрывала полоса крашенной в розовый чёлки, стояла в кожанке и тяжёлых гриндерсах за барной стойкой. Вокруг с безумными глазищами толкали друг друга на танцполе такие же фанаты рока, как она, а со сцены грохотало что-то невнятное и с матом, но очень эмоциональное.В такой атмосфере можно найти себе кого-угодно: хорошего любовника с пирсингом и татухами, угарного мальчика для подъездной романтики, но никак не ответственного мужчину, с которым захочется прожить жизнь.
Но такой нашёлся. Он был, как и она, в кожаной куртке, горяч, но в нём было ещё что-то: сила, спокойная сила и выдержка. Он заметно отличался внутри от той молодёжи, что колбасилась на танцполе.
Выпили, познакомились, проводил до дома. Она узнала, что ему уже почти тридцать, он при деньгах, на руководящей должности, а эта трэш и содомия рока для него– способ уйти от серых будней, этого однообразного делового костюма и галстука-удавки. Полная внутренняя свобода, разрушение, кайф снять узкую маску и расслабиться, почувствовав себя самим собой – вот, что привлекало его в этом.И, что-то он увидел и в ней, в этой пьяной матерящейся девушке с повадками пацана. Наверное, ту самую скромную, невинную отличницу, которой она всегда и была.
Они поженились и стали больше увлечены друг другом, чем роком. Её внешность сильно изменилась: из дикарки в кожанке и с цепями она превратилась в прекрасного лебедя с ангельской внешностью в дорогом платье и застенчивым взглядом. С ним она одомашнилась, проводила время за чтением и фильмами, готовила ему перед работой и задумывалась завести дочку: такую же смеющуюся непоседу, какой была когда-то она.
Она стала забывать ту агрессивную рокершу, способную сломать нос здоровому мужлану, что как-то сделала у дверей клуба, когда тот свой волосатой ручищей решил попробовать на ощупь её ягодицы. Идя по такому пути, она могла бы стать совсем как демоница Алиса, другая любовница Артура.
Но у той не было никаких шансов снова стать домашней послушной девочкой. Детство в цыганском таборе, голод и воровство, затем побег оттуда, работа стриптизёршей, а затем банда, грабежи, убийства, торговля наркотиками. Алиса не могла стать другой, а Анька могла. Могла даже стать тем ангелом, которым теперь она отражалась в зеркале.
Но дремавший внутри неё зверь однажды проснулся!
В тот момент, когда они поздно ночью возвращались с вечеринки. Уже не с рок-концерта, а из дорогого ресторана. После женитьбы они больше не торчали до утра с бесшабашными фриками, слушающими вульгарные песни. Им там уже нечего было искать.
Компания пьяных быдланов у подъезда очень громко хохотала и орала матом, продолжая распивать этиловую амброзию. Их было человек пять-шесть, и один из них отпустил неосторожный и очень убогий комплимент в адрес её внешности.
Можно было пройти мимо, вызвать полицию, разогнать их без потерь, но тут зверь, дремавший в ней, проснулся, резко вскочил с тёплого ложа и вцепился в горло обидчику. Она ни слова не сказала, а с криком ударила каблуком гопнику прямо по яйцам. Его глаза выскочили из орбит так, словно ему тисками сжали череп, а из беззубого вонючего рта сорвался девчачий противный писк. Уродец упал на колени и с воплями: «ТЫ ОТБИЛА МНЕ ЯЙЦА» стал кататься, валяя свежую адидасовскую ветровку в каше осенней грязи.
– Ах, ты, сраная шлюха! – совсем как её отец, когда она сломала ему нос сковородой, вскричали возмущённые собутыльники и бросились на неё.
И Михаил закрыл её собой. Он был очень смел и силён, размотал двоих так, что они без сознания с выломанными суставами, роняя на землю кровавые крошки зубов, падали рядом со своим товарищем, но лезвие предательски ударило его несколько раз в живот. Миша не сразу остановился– он нанёс ещё несколько точных ударов в голову обидчику, сбив его с ног, прежде чем внезапно упал. Как марионетка, которой обрубили нити. Дальше уцелевшие уроды хотели расправиться и с ней, оцепеневшей от шока, но мимо удачно проезжал наряд полиции. Бандиты смылись, но на следующий день их всех задержали. Но это было уже не важно.