Я улыбнулась.
— Нет, дело не в деньгах. Это то, что нас связывает.
Дима двинулся к нам, выражение его лица стало жестче, когда он заметил Адамо рядом со мной.
— Ты слишком рисковала, — сказал он по-русски.
— Есть вещи, ради которых стоит рискнуть всем, — ответила я по-английски, сверля глазами Адамо.
Адамо склонил голову с натянутой улыбкой.
— Поздравляю вас обоих с выходом в финал. Крэнк пришлет вам подробную информацию о нашем лагере, чтобы вы могли присоединиться к нам на следующей гонке. Если не появитесь без уважительной причины, вас дисквалифицируют до конца года.
Я кивнул.
— Мы будем.
Не сказав больше ни слова, он повернулся и направился к Крэнку, который регистрировал нас ранее.
— Он подозрительный, — пробормотал Дима. — Это может оказаться ловушкой.
Я подавила смешок.
— Ты параноик, Дима. Ловушки не будет. И я была бы разочарована, если бы он ничего не заподозрил. Это делает игру более интересной.
Дима покачал головой.
— Не забывай, что поставлено на карту.
— Никто, кроме меня, не знает, что на самом деле поставлено на карту.
ГЛАВА 3
Первая гонка сезона была назначена почти через две недели после квалификационного заезда, где я встретил Динару. Всего за год мы провели сорок гонок. Выйдя из палатки, я глубоко вдохнул свежий пустынный воздух. Вокруг меня были установлены десятки палаток, все они окружали костер и площадку для барбекю, где по ночам собирались гонщики и девушки. Наш лагерь всегда перемещался от одной отправной точки к другой. Многие гонщики провели целый год в нашем лагере. Это их единственный дом. Некоторые сравнивали его с фестивалем Burning Man, но соперничество между некоторыми водителями делало его менее свободным и расслабленным местом.
Это был день перед гонкой, крайний срок, когда все гонщики должны были явиться в лагерь. Мои глаза заметили неоново-зеленую Гадюку на самом краю лагеря. Я подавил вздох. Динара приехала последней, и вчера вечером я переживал, что ее не будет. Я даже не был уверен, почему меня это волнует. Ее присутствие означало неприятности.
Наш повар переворачивал блины на передвижной газовой плите, и я схватил тарелку со стопкой дымящихся блинчиков, прежде чем направиться к машине Динары.
Я нигде ее не видел, только Диму, который сгорбился над чашкой кофе, прислонившись к капоту своей машины. Я коротко кивнул ему, но он едва ответил. Запихнув в рот блин, я вернулся в свою палатку. Краем глаза я заметил знакомую рыжую полоску цвета. Повернув голову, мои глаза наткнулись на Динару. Она шла со стороны передвижных душевых кабин, которые один из наших рабочих перевозил на грузовике с одного лагеря на другой. Ее волосы влажными локонами спадали на плечи, и она была без косметики. Слишком объёмная футболка Van Halen была завязана узлом над ее животом, а джинсовые шорты свисали низко на бедрах, открывая пирсинг в пупке, который заставил меня захотеть оголить остальную часть ее тела, чтобы узнать, имеется ли дополнительный пирсинг на ее теле, спрятанный под одеждой.
Заметив, что я смотрю, она уверенно улыбнулась мне и направилась в мою сторону.
Черные байкерские ботинки выглядели на ней огромными, будто не предназначались для нежных женских ног, и как бы Динара ни вела себя, как крутой парень, она выглядела хрупкой из-за простого факта размеров ее тела.
— Они принадлежат твоему брату? Тебе не кажется, что обмен одеждой заходит слишком далеко?
Конечно, я уже знал, что Дима не был братом Динары, но она никогда не уворачивалась от первоначальной лжи.
Динара подошла ко мне и, не спрашивая, уселась на капот моей машины. Ожидалось, что надо спросить другого водителя, прежде чем даже касаться его машины, но она, очевидно, не заботилась о правилах, демонстрируя это раньше. Хорошо, что я тоже не парился.
Я протянул ей тарелку с блинами, но она покачала головой.
— Дима?
Она вытащила сигарету и закурила.
— Ага. Высокий, долговязый парень, бросающий на нас вонючий взгляд.
Динара не смотрела в его сторону.
— Ты все еще думаешь, что он мой брат?
Я наклонился к ней, скрестив руки на груди, пытаясь сделать вид, что мне все равно, и запихнул в рот еще один блин.
— Он не брат?
— Нет, — сказала она с намеком на веселье. — Не брат.