– Сургут…
И я вспоминаю!
Лет за пять до Бостона я действительно выступал в Сургуте, в Доме культуры – и эта дама приходила ко мне за кулисы. Она вела детский хоровой кружок и хотела поделиться со мной результатами своей педагогики, но я отбоярился. И через пять лет:
– Как? Вы меня не помните?
Недавно, уже в Москве, в Доме актера, я увидел ее снова! Дама минут пятнадцать интимно беседовала с Марком Розовским, приперев его к стене. У дамы на груди была брошь-рояль, Марк был красен, как рак. Когда ему удалось просочиться между этим роялем и стеной и вырваться на свободу, я интимно поинтересовался:
– Что у тебя было с этой мадам?
– В первый раз ее вижу! – вскричал Розовский. – Клянусь!
Ну зачем же оправдываться? Люди не слепые…
Я и Укупник
Популярность все-таки – хорошая вещь.
Ужинаю, например, однажды и вижу, что девушка, сидящая за соседним столиком, меня узнала – и смотрит. А хороша, надо сказать, до мурашек по спине.
Ой, думаю. Сижу, преодолеваю соблазн, пытаюсь есть медленнее, любуюсь тайком. А она, болтая с подружкой, нет-нет да и стрельнет глазами. А глаза!..
К концу ужина успеваю влюбиться в девушку по уши – и в таком состоянии покидаю кафе. И когда уже стою с номерком у гардероба, она настигает меня сама. Обрыв сердца. Лет ей восемнадцать и хороша…
– Простите, – говорит, – могу я попросить у вас автограф?
Господи, думаю, солнышко, да только ли автограф? Пишу ей что-то непозволительно нежное. Она читает, прижимает листок к своей груди, о которой ничего не пишу, потому что слов всё равно нет, – и говорит:
– Господи, какая я счастливая!
Ну все, думаю: женюсь! Вот прямо здесь женюсь, и меня оправдают.
– … какая я счастливая, – говорит она. – Я ведь сегодня утром и у Укупника автограф взяла, представляете?
Легкий заработок
Известность вообще вещь приятная… до известной степени. Недавно при выходе из московской пирожковой меня настиг и крепко схватил за рукав неизвестный мне молодой человек. Он радостно ткнул меня в плечо узловатым пальцем и прокричал:
– Вы – Шендерович!
Я кивнул, обреченно улыбнулся и приготовился слушать комплименты. Все это, как выяснилось, я сделал совершенно напрасно: немедленно по опознании молодой человек потерял ко мне всякий интерес и, повернувшись, крикнул приятелю, сидевшему тут же, за столом:
– Это он, я выиграл! Гони червонец!
А вообще, как жизнь?
– Ну, Виктор, что новенького? – с интригой в голосе спросила у меня женщина из-за соседнего столика.
А дело было вскоре после одиннадцатого сентября…
– Да вот, – ответил я, – третья мировая война начинается.
Это сообщение не сильно выбило даму из колеи.
– Ну, – сказала она. – А еще?
Желание женщины – закон
Лестный, но немного тревожный диалог покупательницы и продавщицы в книжном магазине:
– Я хочу Шендеровича.
– Шендерович кончился…
Я это слышал своими ушами, клянусь остатком жизни.
Два письма
…из сотен, пришедших на мое имя за время работы на НТВ.
В простом конверте:
«Пишет вам инвалид второй группы, пациент больницы имени Кащенко. Я попал сюда в конце восьмидесятых годов, в результате усиленного обдумывания: что вообще происходит? Скажите, сколько надо еще лечиться, чтобы понять, что происходит сейчас?»
По электронной почте: «Дорогой Виктор! Спасибо вам за то, что даете нам возможность улыбнуться среди нашей печальной действительности». Под этим стояли фамилия, имя – и обратный адрес: город Финикс, штат Аризона, США…
Порядок выхода
Сообщение по радио: «Сегодня в Кунцевском районе состоится праздник. В программе: сатира, лошади и так далее…»
Главное – знать свое место.
Искусство принадлежит народу
…причем иногда – буквально. Вместе с деятелями искусства и реквизитом.
Человек при ящике
…Говорят, это произошло во время шефского концерта артистов Большого театра – что называется, «в рабочий полдень». К Мстиславу Ростроповичу, исполнявшему концерт Дворжака, непосредственно на сцену зашел здоровенный детина из числа невольных слушателей и добром попросил:
– Уйди.
По другой версии, никто на сцену не выходил, просто крикнули из зала: