– Потому что он легкий, – ворчит Йода.
Юноша знает, что ученики слышат от Йоды множество таких ответов. «Тем не менее он не отослал фонарь обратно», – думает Дуку.
Сейчас в саду только они двое. Где-то далеко выскакивает из воды рыба и плюхается обратно.
Йода дружески тыкает ученика концом посоха.
– Уехать еще вчера готов был ты!
– И в прошлом месяце, и в прошлом году, и в позапрошлом. – Печальная улыбка озаряет лицо Дуку и медленно увядает. – Но сейчас, когда это действительно должно случиться… – Он оглядывается. – Не могу припомнить ни дня, когда мне не хотелось бы уехать отсюда – улететь на корабле, путешествовать среди звезд, повидать Галактику. И в то же время мне здесь нравилось. Это место стало моим домом. Вы стали моим домом.
– И всегда будем им. – Йода одобрительно вглядывается в насыщенную ароматами темень сада. – Всегда здесь буду я. Дом, да… говорят на Алдераане: «Там твой дом, где, увидев тебя на пороге, пустят внутрь»! – Он втягивает в себя вечерний воздух и издает легкий смешок. – Хм. Всегда место для тебя будет здесь.
– Наверное. Я надеюсь. – Ученик смотрит на раковину, которую держит в руке. – Я нашел ее на берегу, покинутую пресноводным крабом-отшельником. Вы знаете, у них не бывает постоянных домов. Они постоянно вырастают из своих домов. Я думал о том, как джедаи нашли меня на Серенно. Должно быть, я жил с отцом и матерью, я их сейчас уже не помню. Можно ли не думать о том, как это странно? Каждый джедай – это ребенок родителей, которые решили, что могут обойтись без него.
Йода напрягается, но ничего не говорит.
– Мне иногда кажется, что именно это и определяет нашу жизнь. Тот первый отказ. Нам нужно многое доказать себе и другим.
Из переплетения лиан, как искра из костра, вылетает огнемуха и начинает носиться над поверхностью пруда. Ученик следит за ее неуловимым танцем над гладью воды.
У Йоды есть один вопрос, который он любит задавать: «Кто мы, Дуку, считаешь ты?» Каждый раз ученик пробует новый ответ: «Мы – узел, завязанный в Силе», или: «Мы – посланники Судьбы», или: «Каждый из нас – клетка в теле Истории»… но сейчас, когда он глядит на вспыхивающее в ночи насекомое, ему на ум приходит более правдивый ответ: «В конечном итоге мы такие же, как она: одиночки».
Раздается слабый всплеск, как будто лопается пузырь, и из темной глубины выскакивает рыба с разинутой пастью. Огонек гаснет и исчезает без следа, остаются только круги на поверхности воды.
– Мне кажется, что уже тогда я жил словно краб-отшельник, – продолжает ученик. – Я был слишком большим, чтобы дом моих родителей мог вместить меня. Вы привезли меня сюда, но уже много лет даже Храм кажется мне тесным. Я думаю… – Юноша останавливается и поворачивается к учителю. Падающий сбоку свет бросает тень на его лицо в капюшоне. – Я боюсь, что, побывав в большом мире, я уже не смогу снова здесь поместиться.
Йода кивает, обращаясь словно к самому себе:
– Гордишься собой ты. Небезосновательно гордишься.
– Я знаю.
– Но и не без риска, однако.
– И это я тоже знаю.
Ученик проводит пальцами по пустой раковине и бросает ее в пруд. Перепуганные водомерки разбегаются в разные стороны, пытаясь при этом не провалиться.
– Бо́льшим, чем джедай, бо́льшим, чем Сила, быть не сможешь ты, – говорит Йода.
– Но Сила – это нечто большее, чем джедаи, учитель. Сила – не просто эти стены и учение. Она течет во всех живых существах, высших и низших, больших и маленьких, светлых…
Ученик сконфуженно замолкает.
– …и темных, – заканчивает за него Йода. – О да, юный. Думаешь ты, я никогда не испытывал прикосновения тьмы? Знаешь, что может совершить дух столь великий, как Йода, за восемьсот лет?
– Учитель?
– Множество ошибок! – Сипло смеясь, старый учитель протягивает посох и награждает ученика тычком меж ребер. – Спать отправляйся, глубокомысленный философ!
Тык, тык.
– Твой учитель, Тейм Церулиан, говорит: самый одаренный ты из падаванов, которых учил он. Верить в себя не нужно тебе. Я, Йода, великий и могучий мастер, буду верить за тебя! Достаточно этого?
Ученику хочется рассмеяться, но не может.
– Это слишком много, учитель. Я боюсь…
– Хорошо! – Йода фыркает. – Бояться темной стороны ты должен. В сильных она сильнее всего. Но Тейму неровня ты пока; не рыцарь ты пока; не член Совета. Много раковин ждет тебя еще, Дуку, – до тех пор, пока ты умещаешься вот в эту, – говорит он, водя посохом по коже ученика. – Завтра отправиться во тьму ты должен, что разделяет звезды. Но домом твоим всегда это место будет. Если собьешься ты с пути, оглянись на этот сад.