Кроме того, сказался опыт бывших прерванных голоданий, после них я восстанавливался именно так, и теперь словно включилась прежняя программа в сознании.
В саду созрели отличные сливы, я их ел штук по пять – семь, плюс сок, каша один раз в день понемногу – наедался буквально несколькими ложками каши.
В итоге случилось вот что: вместо восстановления организм опять закислился, снова пошло его очищение. Вес не возрастал. В первые дни восстановления он, кстати, еще немного понизился, но так быть и должно, теряется от 0,5 кг, до 1 кг максимум. А дальше должен был идти набор веса с такой же скоростью, как он терялся, только в обратной последовательности, от ста грамм до килограмма за сутки.
Сил не прибавлялось. Опомниться бы мне тогда сразу – нет, беспечно вел себя. Думал так: ем чуть-чуть, пью лучшие соки – яблочный, морковный со свеклой, кабачковый, огуречный – хорошо! А фактически надо было наоборот – немного соков, а больше упор делать на каши, я же потреблял их совсем мало, да и то с овощами и с различной зеленью, например листья свеклы, моркови, капусты. Получалось, в общем, очень вкусно и полезно, но это было абсолютно не то, что нужно.
Силы таяли, и без того малый вес продолжал падать. К сожалению, негде было взвеситься, а на людях в таком виде показываться не хотелось. Спал в доме на диване, потом, когда пришлось вставать ночью по нескольку раз, перешел в сени, на пол. Там было как-то удобнее, кроме того я никого не беспокоил.
В ночь с двадцать первого на двадцать второе августа, через десять дней после начала восстановления, где-то за полночь я проснулся в сенях. Открыл глаза – словно и не спал, лежу, как приклеенный, ни рукой, ни ногой пошевелить нельзя, как после очень глубокой Шавасаны. Первый раз в жизни я в покое ощутил сердце. Было как-то нехорошо. С трудом облокотившись, приподнялся, привалился к ножке стоящего рядом стола, оперся спиной, сел. Глаза закрыты, а сердце грохочет, набирает скорость неимоверную. Чувствую – сил совершенно нет, а мотор как будто спешит за короткие минуты отработать то, чего должно было хватить на десятилетия.
– Похоже, это последние минуты, – думаю я. Мышление нормальное, но страх внутри нарастает. Что делать? Бывали уже случаи, когда приходилось смотреть в глаза разлучнице, но, как правило, силы в такие мгновения удесятерялись, а сейчас их нет ни капли. Вызвать скорую? Зачем? Да и на какие шиши? Уйти – нет проблем, в этом смысле я готов, но дети, семья! Им и похоронить ведь меня не на что...
Удары сердца сосчитать невозможно, они превратились в непрерывную тошнотворную дрожь, сейчас оно разорвется... Что делать?! Ну, подойди ты хоть к жене, скажи, что уже всё...
С громадным трудом, напрягая остатки воли, встаю, хватаясь, за что попало – косяки, стены, шкафы, – еле переставляя ноги, тащусь к спальне, где спят жена и сын. Став в проеме двери, опершись на косяк, смотрю на нее при свете ночника. Тихонько произношу имя, она, не шелохнувшись, открывает глаза и совершенно спокойно говорит: “Тебе плохо?” Спокойно встала, и, обогнув меня, вышла в сени. С одной стороны, мои горячечные мозги как бы удивились такому поведению, с другой – нет. Конечно же, она сразу поняла мое состояние, мягко говоря, критическое, но не помогла хотя бы обратно доползти, а мне отвратительно плохо, начала голова кружиться, страха внутри всё больше. Но не могу ж я грохнуться здесь и перепугать детей и внука!
С трудом возвращаюсь обратно, жена ждет меня в сенях. Добравшись, безвольно оседаю на постель. “Сядь рядом” – еле шепчу, она отвечает: “Зачем?” Я прислоняюсь к ножке стола. Она говорит: “Расслабься и начни свое завтра, которое уже сегодня, спокойно”. И ушла в спальню, как говорится, не поведя бровью. И чудо – я перестаю вдруг слышать сердце! Уснул почти сразу, проснулся на заре, как всегда, вышел во двор, умылся, почистил зубы, и за йогу.
Что-то прояснилось для меня той ночью, но главное это то, что тело может жить столько, сколько надо сознанию. Отбой дает сознание, а тело послушно исполняет приказ, тому примеров более чем достаточно и в литературе, и в жизни. Спокойствие – залог выживания на грани, так было всегда, и только на этот раз я чуть было не ошибся окончательно.
Живу с трудом, слабый, как никогда, худой – немыслимо. Десять дней осталось до первого сентября, а на кого я похож? В каком виде появлюсь перед учениками? Теперь уже и время давит на меня. Надо успеть восстановиться, надо! Согласовать свои действия с ощущениями, интуицией, и всё будет, как надо! Но, к сожалению, нет у меня времени на беззаботность. Я уж было решил звонить в Москву с известием о том, что смогу приехать не раньше сентября. Оно бы и можно, однако, жить-то на что? Значит, вариантов нет. К началу августа надо хотя бы немного совместиться со своим фото в паспорте и обрести силы для передвижения. Что потреблять, чтобы восстановление шло быстрее? Это вопрос, поскольку я только начал возвращаться к жизни, а сроку дано меньше десяти дней. Питаться, как прежде, не могу, сейчас допустимый объем пищи – это порция двухлетнего ребенка. Нужно что-то калорийное и легко усваиваемое. Я перебрал много вариантов, но остановился на козьем молоке с забрусом. Это вещество содержит мед наилучшего качества и всё прочее, необходимое и полезное – воск, проо полис, пыльцу... Если молоко подогреть до 40 С, забрус в нем растворится, и этот коктейль будет усваиваться без проблем.
Чтобы никто не видел, с трудом забираюсь на велосипед и потихонечку еду за два километра к хозяину, который держит коз. Я, конечно, страшный, но у моих домочадцев и своих забот хватает. Короче говоря – договорился и насчет меда, и насчет молока. Кроме того, каши разные ел, орехи, соки пил больше овощные.
Дни в августе стояли жаркие, я в основном торчал на дворе и был занят собой, неторопливо кочевал то на солнышко, то в тень, то холодно мне, то жарко, а подстилку перетаскивать нелегко, притом надо еще готовить, собирать, выжимать соки, мыться, делать йогу и т. д. Наступает вечер, пора готовиться ко сну. Захожу в сени и понимаю, спать здесь я уже не могу, только на улице. Пытаюсь перетащить свое логово во двор. Жена увидела мои муки, вынесла всё, постелила, помогла вымыться, поливая меня из ведра. Всё оставшееся до отъезда время я спал на улице.
В отношении сил и веса ситуация упростилась, но возникла старая проблема – грыжа. Во время голодания она исчезла совсем, но, видимо, не окрепло, не зажило до конца то местечко, и когда чистка началась по новой, ткани потеряли свое качество. В подтверждение этой гипотезы еще одна новость – геморрой. За пятьдесят три года никогда не было, а тут появился, да такой, что на велосипеде можно ехать только стоя, сесть не могу, так всё кровоточит. Плавки стираю утром и вечером, а они все в крови. Поначалу спасался Саламба Сарвангасаной и особенно Сиршасаной. Но тонус сфинктера на первых порах был настолько слаб, что стоило походить немного – и опять подтекает. В общем, “подарок”.
Кроме того, “испортилась” левая стопа, болтается безвольно и всё тут. Ходить можно, но при каждом шаге подворачивается, шлепает, как ласт. Кстати, стопу я восстановил Врикшасаной, стоял в ней по несколько раз на день.
Слух значительно улучшился, стал почти таким, как был раньше, а после той ночи, которая чуть не стала последней, появился шум в ушах и зрение “село” до прежнего уровня. Короче говоря, всех “прелестей” не передать. Спасибо родным, они помогали мне, когда и как могли.. Потихоньку, тем не менее, приходил в себя, ел раз по пять в день, бывало, столько же и в туалет бегал, а при таком геморрое, какой бы стул ни был, всё равно болезненно. Гигиену проводил направленной струей воды из спринцовки.
Ел лежа на животе, сидеть не мог, лежать на спине тоже было неудобно, так как ягодиц практически не было, и геморрой выступал.
Вспоминал голодание, как счастье – хотя в конце я и двигался как улитка, но зато самочувствие было нормальным, сил хватало, к тому же результаты по здоровью были хорошие, всё шло к тому, чтобы это улучшить и закрепить. Не предполагал я, что переезд и смена среды обитания так всё испортят...»