Разве вы не замечали, что, когда вы агрессивны, в вас больше сексуальной энергии? На самом деле, муж и жена хорошо знают, что если ссорятся, то ночью они будут заниматься любовью более интенсивно. Почему так происходит? Насилие создает сексуальную энергию. Чем более агрессивен человек, тем больше в нем сексуальности. Ненасилие трансформирует сексуальную энергию. Если вы не пытаетесь никого обидеть, если вы не заинтересованы в том, чтобы кого- то обидеть, если вы исполнены глубокой любви, сострадания по отношению к другим, вы обнаружите, что ваше сексуальное желание сходит на нет.
Секс может существовать при наличии определенного окружения: злость, насилие, ненависть, зависть, стремление к первенству, амбиции. Все это должно присутствовать; секс может существовать только как часть окружения. Если вы отбросите все другое, со временем вы обнаружите, что необходимость в сексе отпала; это становится больше привязанностью, чем сексом, больше любовью, чем сексом, больше состраданием — та же самая энергия поднимается выше, на более высокий план.
Вы становитесь укорененными в брахмачарье не посредством целибата — потому что, если вы пойдете и посмотрите на людей, которые подавляют свой секс, вы обнаружите, что они стали более злыми, в них больше насилия. Вот почему, если обратиться к истории человечества, в армии людей всегда заставляли соблюдать целибат, потому что, если людей заставлять хранить целибат, они станут более агрессивными: энергия, которая могла бы быть высвобождена через секс, не высвобождается.
На самом деле психологи обнаружили глубокую ассоциативную связь между насилием и подавлением сексуальной энергии. Все оружие насильственно — вы втыкаете нож, или кинжал, или меч в кого-то, подобным образом сексуальная энергия проникает в женщину. Тело другого становится женщиной, а оружие становится просто фаллическим символом. Это может быть пуля, выпущенная из револьвера, и вы можете быть далеко от этого человека, но это то же самое. Если ваша сексуальная энергия подавлена, вы будете находить пути и средства для того, чтобы проникнуть в тело другого. В армии солдатам не разрешалось иметь подружек. Это разрешено только в американской армии — они непременно потерпят поражение, причем, везде. Они не смогут выиграть сражение нигде в мире. Американские солдаты не могут сражаться. Если вы сексуально удовлетворены, желание бороться исчезает. Эти желания взаимосвязаны между собой.
Вот почему, когда культура высоко развита, другая, менее развитая культура завоевывает ее. Индия была завоевана гуннами, тюрками, мусульманами — они пришли из неразвитого мира и завоевали очень развитую культуру. Когда культура очень развита, она полностью удовлетворена, наполнена. Когда все хорошо, кому захочется сражаться?
Когда все абсолютно спокойно, кому захочется убивать и быть убитым? А те, кто пришли, были просто варварами, абсолютно некультурными и сексуально неудовлетворенными. Если вы хотите, чтобы армия хорошо сражалась, сделайте ее сексуально неудовлетворенной. Тогда она будет сражаться, потому что символом сексуальности станет борьба.
Как раз это и произошло сейчас во Вьетнаме. Дело не в том, что коммунисты победили, а Америка потерпела поражение; это произошло просто потому, что более развитая культура всегда терпит поражение. Менее развитая культура, бедная страна, не удовлетворенная ни по какому пункту — которая находится в состоянии очень глубокого сексуального подавления — должна победить. Когда бедная страна нападает на богатую, богатая страна, в конце концов, терпит поражение. Вы можете это легко заметить: если богатая семья начинает бороться с бедной, она обязательно проиграет — потому что, когда вы богаты, удовлетворены, сама потребность бороться исчезает; и в борьбе вы можете все потерять, поэтому вы избегаете ее. А бедным нечего терять — почему они должны избегать борьбы? В действительности, они наслаждаются ею. Они могут обрести все, но им терять нечего.
То же самое происходит и в вашей личной жизни. Если вы становитесь ненасильственными, если вы становитесь укорененными в правде, если вы становитесь укорененными в неворовстве, внезапно, вы обнаруживаете, что секс утратил вожделение. Это больше не страсть. Вы можете наслаждаться им, если он вам нравится, но больше нет безумной страсти. Он стал мягче, и, в конце концов, он исчезает.
И когда он исчезает, энергия, которая была задействована в сексе, высвобождается. Эта энергия становится вашим резервуаром. Вот почему Патанджали говорит: «Когда йог прочно укоренен в сексуальной сдержанности, он обретает силу». Возникает огромная энергия. Не то, что вы становитесь великим атлетом или боксером, нет. Эта энергия обладает тотально иным измерением. Эта энергия не направлена на то, чтобы бороться. Эта энергия не принадлежит этому миру. В действительности, эта энергия не является мужской, она женская. Все йоги, достигшие ее, становятся более женственным. Посмотрите на Будду: его лицо, его тело — их округлость, их мягкость — они кажутся женскими.
Индуисты сделали очень хорошо — они никогда не изображали Будду, Махавиру, Кришну, Раму с усами и бородой, нет. Не потому, что у них не хватало мужских гармонов, и у них не росли усы и бороды — у них, должно быть, были прекрасные бороды и усы — но индуисты отбросили эту идею, потому что с усами и бородой они бы выглядели более мужественными, но вся идея заключается в том, чтобы выразить женский путь: округлость тела Будды, его мягкость. И мрамор подошел для этого как нельзя лучше; мрамор придал ему качество женственности. Ницше критиковал Будду и Иисуса, называя их «женоподобными». Его критика является полным абсурдом, но, по крайней мере, он нанес удар в правильное место, называя их женственными — они такие и есть.
Когда сексуальная энергия исчезает, куда она пойдет? Она не пойдет наружу; она становится внутренним бассейном. Вы просто чувствуете наполненность силой и энергией. Не то, что вы используете ее для борьбы; теперь нет необходимости бороться. Вы обрели такую силу, что, на самом деле, борьба стала невозможной. Борются только слабые. Те, кто боятся своей силы — они борются, чтобы доказать ее. По-настоящему сильные люди не борются. Они смотрят на все это как на игру, как на ребячество.
Когда йог прочно укоренен в необладании, возникает знание того «как» и «где» существование.
Когда йог укоренен в необладании, когда он не обладает ничем, кроме себя, он может быть царем, он может жить во дворце, но он им не обладает. Если он потеряет его, в его уме не возникнет ни единой рябинки.
Есть рассказ о великом йоге; его звали Джанак. Индия поклонялась ему столетиями, и она не поклонялась так никому, кроме него, потому что он был уникальным в одном отношении. Будда оставил свой дворец, царство; Махавира оставил свой дворец и царство; Джанак никогда этого не делал. Будда и Махавира существуют в течение многих тысяч лет, вся история испещрена их именами — Джанак был уникальным. Он не стал следовать установленному порядку. Он остался во дворце, он остался царем.
Однажды Мастер сказал юному искателю: «Теперь иди к Джанаку. Он даст тебе последнее посвящение. Я научил тебя всему, чему только мог научить, но я нищий. Я ничего не
знаю о мире; я отрекся от него. Ты должен пойти к человеку, который знает мир. Это будет твоей последней инициацией. Прежде, чем ты отречешься, ты должен спросить кого-то, кто знает мир. Я не знаю его, поэтому иди к Джанаку, к царю».
Ученика терзали сомнения, потому что он был готов отречься, и он не верил, что этот Джанак может быть просветленным. Если он просветленный, тогда почему он сидит в своем дворце? Обычная логика: он должен отречься от всего. Он не должен ничем обладать, потому что это самое главное — стать необладающим, существовать в нестяжательстве, в чистой скромности необладания. Человек становится настолько простым, настолько невинным, так почему он живет как царь? Но если Мастер сказал, он должен был пойти. Сомневаясь, нехотя, он пошел.