— А теперь рассказывай давай, чего ты мрачный-то такой, — потребовала Мария, когда Горан стронул лошадь с места.
— Я уже куда меньше мрачный, — усмехнулся Кайлен, потерев лоб.
— И не отговаривайся тут!
— Нет, правда. У меня, видишь ли, некоторые сложные вопросы к себе и своей жизни возникли, на Йоль такое порой случается. Но кажется, благодаря вам я почти понял ответ.
— Не врешь? — спросила Мария, подозрительно на него покосившись.
— Я никогда не вру, неужели ты забыла? — улыбнувшись, спросил Кайлен.
Мария задумчиво потерла пальцами нижнюю губу.
— Да уж, вроде, тут особо извернуться с ответом негде… Горан, негде же?
— Негде, — подтвердил кузнец, глянул на Кайлена через плечо и добавил: — А что не рассказываете, какие там у вас вопросы — так это дело ваше. Надумаете, позже расскажете.
Кайлен улыбнулся и ему тоже, понимая, что ответ на его «сложные вопросы» на самом деле очень простой. Такие ответы всегда должны быть простыми, иначе они наверняка неправильные. Его место действительно было везде, много где, потому что «его место» на поверку оказалось не слишком маленьким, как ему чудилось в приступе меланхолии, а наоборот — слишком большим, чтобы так сразу это осознать.
Его место было у него дома, в книжной лавке; и в холмах, где жила его матушка и еще несколько эс ши, которые всегда были не против его видеть; его место было сразу во множестве домов Кронебурга, куда он мог прийти в любой момент; даже в Надзоре его место было не так уж редко, при всей его последовательной нелюбви к Пакту; и в лесу рядом с деревней теперь тоже, безусловно, было его место. Его место, чье угодно место в жизни было там, где ему было радостно находиться. И там, где ему были по-настоящему искренне рады.
Больше книг на сайте — Knigoed.net