Допрос Квачкова начал адвокат Алексей Першин: «Принадлежит ли Вам гараж, в котором обнаружены боеприпасы и пистолет ПСМ?».
Квачков: «Вообще-то гараж этот – незаконное строение. Никто из членов моей семьи не является его юридическим владельцем. До 2005 года мы сдавали и квартиру, и гараж внаем. В 2004 году гаражом пользовались таджики, которые ремонтировали нашу квартиру».
Першин: «Допускали ли Вы хранение таджиками боеприпасов?»
Квачков: «Я предполагал возможность использования гаража для хранения таджиками наркотиков. Предупреждал, чтоб ничего подобного не было. В отношении оружия не догадался предупредить».
Першин: «Известно ли Вам, кому принадлежит пистолет ПСМ, найденный в гараже?»
Квачков: «Мне он точно не принадлежит, а, согласно официальным документам, имеющимся в деле, том 20-й, лист дела 72-й, принадлежит какому-то гражданину Таджикистана».
Ни с того ни с сего судья вдруг забеспокоилась: «Я разъясняю Вам, подсудимый Квачков, что Вы допрашиваетесь о фактических обстоятельствах дела, при этом ссылка на материалы дела не допускается. Вы должны говорить только то, что знаете лично».
Требование судьи рассказывать об обстоятельствах дела без ссылки на материалы дела - всё равно что требовать ходить на руках без рук, озадачивает всех, но судью нимало не смущает.
Першин: «Что Вы можете сказать о патронах, найденных в канистре в гараже?»
Квачков: «Там есть партии по два, по три, даже по одному патрону для совершенно разных типов оружия, в том числе иностранного. Это точно собирал человек, не имеющий отношения к военному делу. Я, как командир бригады спецназа в прошлом, могу лишь…»
Судья вновь барабанит тревогу: «Подсудимый Квачков предупреждается о недопустимости нарушения порядка в судебном заседании и затрагивания вопросов, недопустимых в присутствии присяжных заседателей».
Квачков недоуменно смотрит на судью: «Прошу суд разъяснить, в чем выразилось нарушение мною порядка?»
Судья немедленно очищает зал от присяжных, в их отсутствие с подсудимым обращаться ей вольнее: «Не допускается задавать вопросы подобным тоном! Подсудимый Квачков предупреждается, что в соответствии со статьей 275-й Уголовно-процессуального кодекса подсудимый имеет право разъяснять вопросы, только касающиеся существа дела. Я Вам уже давала такие разъяснения!».
За пять лет бесконечных тюремно-судебных мытарств кандидат наук В.В. Квачков, конечно же, не один раз проштудировал Уголовно-процессуальный кодекс и уж точно помнит все пять пунктов небольшой 275-й статьи «Допрос подсудимого», понимает, что ничего подобного тому, что только что возвестила судья, в этой статье нет, но с судьей Квачков не спорит, лишь пожимает плечами: «Я знаю один УПК, а здесь, похоже, какой-то другой УПК…».
Судья тут же пресекает недоумение короткой и хлёсткой, как автоматная очередь, фразой: «Суд предупреждает подсудимого Квачкова о некорректном поведении в суде!».
Поднимается Роберт Яшин, только что допущенный в зал суда после многомесячной отлучки и уже изрядно отвыкший от судейской манеры вести заседания, пытается возразить на незаконные действия судьи, но Пантелеева и от него отстреливается короткой очередью: «Суд предупреждает Яшина о некорректном поведении в суде!».
Предупредив всех недовольных, судья впускает присяжных заседателей в зал. Прерванный допрос, как прерванный полет, продолжается.
Квачков: «Прошу предъявить присяжным заседателям таблицу маркировки и классификации патронов…» и расправляет перед собой лист бумаги.
Судья цепко сторожит каждое его движение и привычно отправляет присяжных снова отдыхать, спешно объявив перерыв.
После десятиминутной паузы Квачков оглашает по всем правилам оформленное ходатайство: «Прошу предъявить присяжным заседателям два документа, которые я буду использовать при даче своих показаний».
Судья, едва глянув в бумаги, небрежно роняет: «Стороны, посмотрите», и ставит вопрос на обсуждение.
Адвокат Першин: «В представленных суду таблицах отражены сравнительные характеристики патронов и ковриков-лежаков. Прошу предъявить их присяжным заседателям, чтобы присяжные могли представить, какие именно патроны обнаружены в гараже Квачкова».
Ходатайство Квачкова поддерживает Найденов: «Ваша честь, эта информация не противоречит закону и находится в уголовном деле».