Яшин ответно рассердился: «Вы нарушаете мои права на защиту!».
Его поддержал Владимир Квачков: «Если Вам непонятно, Ваша честь, мы можем выступить с повторным ходатайством».
Но и ему в ответ судья всыпала горячих: «Квачков! Вы предупреждаетесь об оскорблении суда!».
Но подсудимые не унимаются, в зале отчетливо слышны аккорды вздымающегося бунта.
- Самое неприятное, Ваша честь, - четко проговаривает свои аргументы Иван Миронов, - что мы даже не знаем, какие данные были изменены при несанкционированном вскрытии файла – время? номера машин? дата их прохождения через пост ГАИ? Но ведь изменения были, это доказанный в предыдущем суде факт!
- В опечатанные вещественные доказательства, - настаивает на том же Александр Найденов, - несанкционированно проник некто. В результате чего в записи файла появились «дырки» за период 16 марта. Запись показывает, что тогда в течение 40 минут по Минскому шоссе вообще ничего не ездило, хотя этого быть не может!
Судья равнодушно внимает доводам защиты. Когда они истощились, резко подводит черту: «Всё! Ваши слова записали в протокол. Лучше слушайте те постановления, которые выносит суд».
Диски с записью системы «Поток», зафиксировавшие прохождение автомобилей по Минскому шоссе с 4 по 19 марта, признаны допустимым доказательством.
Входят присяжные заседатели, все это время скучавшие в совещательной комнате. Рассаживаясь по местам, они удивленно разглядывают разгоряченных спором участников суда.
Судья приглашает прокурора-криминалиста Комарова к «священнодействию», вручив ему злополучные диски. Комаров торжественно открывает свой ноутбук, вставляет диски в дисковод, начинает над ними колдовать, копируя их на жесткий диск.
Роберт Яшин вздымается с места: «Я возражаю, Ваша честь. У специалиста в ноутбуке могут быть копии, заготовленные заранее в прокуратуре. Я хочу, чтобы нам показывали информацию прямо с дисков, без копирования».
Ему вторит Миронов: «И я возражаю, Ваша честь, Нам предлагают смотреть файл, изъятый с жесткого диска прокурорского компьютера!».
Судья непреклонна: «Уважаемые присяжные заседатели, оставьте без внимания все эти слова».
Прокурор-криминалист Комаров пытается объяснять: «Сейчас я провожу установку программы для установки системы «Поток»…
Миронов снова встает: «Я прошу назвать программу и приблизиться кому-нибудь из адвокатов, чтобы убедиться, что прокурором-криминалистом не производится никаких лишних операций».
Судья горячо опровергает возможность компьютерного мошенничества: «Все действия специалиста открыты для обозрения».
Миронов: «Я не вижу открытости».
Судья обиделась теперь уже за себя: «Миронов, вы можете перебивать свою мать, но не судью».
Миронов: «Можно я подойду к компьютеру, у меня плохое зрение. И потом я не видел, как произошло копирование файла на рабочий стол».
«Это ваши проблемы», - подал голос прокурор. До сих пор он стойко молчал, хоронясь за судьей, как за каменной стеной.
«Конечно, - горько соглашается Миронов с прокурором, - два года тюрьмы – это тоже мои проблемы».
Философский диспут о проблемах был прерван восклицанием Роберта Яшина, все это время зорко следившего за манипуляциями прокурора-криминалиста Комарова: «Я протестую. Этот человек и на следствии вскрывал эти файлы, и сейчас он нам по компьютеру мультфильмы показывает».
Терпение судьи лопается, как перетянутая струна на балалайке, и Яшина удаляют из зала до конца судебного заседания. Возвращается на свое место Миронов, ворчит: «Я думал, что разберусь в этом. Нет, слишком все сложно. Что там откуда берется, не понимаю».
Прокурор-криминалист Комаров, закрыв собою экран от присяжных, колдует над ним, что-то бурчит себе под нос.
Тут Леонид Гозман, представитель потерпевшего Чубайса, обычно скучающе наблюдавший за судебным ристалищем, для чего и приставлен своим доверителем к процессу, не выдерживает: «Ваша честь, присяжным не только ничего не видно, но и не слышно».
Критика Гозмана возымела действие. Мгновенно положение исправилось. Файл с записью системы «Поток» открылся. У системы запросили данные по машине Квачкова СААБ и по машине Миронова Хонда за 10, 14 и 17 мая 2005 года. Взгляды присутствующих в зале прикипели к экрану компьютера.
Чудо информатики выдало, что автомашина Квачкова СААБ была зафиксирована лишь однажды, а именно 17 марта 2005 года при въезде и выезде из неё. Автомашина Миронова Хонда вообще не появлялась ни разу на этой дороге ни в один из запрошенных дней.
По залу стал гулять сквознячок разочарования. Было непонятно, что доказывает это вещественное доказательство, с таким жаром отвергаемое защитой и с не меньшим пылом отстаиваемое обвинением и судьей.
Фотография СААБ, зафиксированная системой «Поток» 17 марта, красовалась на экране компьютера, присяжных попросили внимательно ее рассмотреть. Этим воспользовалась защита.
- Прошу обратить внимание присяжных, - воззвал к народным судьям Квачков, - что номера автомашины СААБ читаются ясно, никакой грязи на них нет.
Действительно, номера смотрелись как свежевымытые, и если верить фотографии, то свидетель гаишник Иванов бессовестно врал, когда утверждал на суде перед присяжными, что номера были заляпаны грязью.
- Прошу обратить внимание присяжных, - эхом откликнулся Миронов, - что в машине сидит человек в костюме отнюдь не маскировочном, а также в галстуке, и никакого камуфляжа на нем нет.
- Прошу обратить внимание присяжных, - не замедлила с отповедью судья, - на домыслы Миронова и Квачкова. Хватит юродствовать, Миронов!
Пока присяжные рассматривают рубашку, галстук и костюм водителя на фотографии, Квачков успевает задать Комарову ещё один очень важный вопрос: «Откройте свойства файла с записью системы «Поток». Когда был создан этот файл?».
Комаров: «Файл создан и изменен 30 марта 2005 года».
Вот и прозвучала в судебном зале перед присяжными чётко, внятно дата несанкционированного внедрения в файл, которую так не хотел обнародовать прокурор и о которой так пеклась защита.
Квачков немедленно повторил сказанное Комаровым: «Прошу обратить внимание присяжных: файл создан и изменен 30 марта 2005 года».
Судья спохватывается: «Уважаемые присяжные заседатели, оставьте без внимания этот выкрик Квачкова. С файлом работали, его открывали в этот день. Ну и что?».
Миронов тут же обращается к Комарову: «Скажите, пожалуйста, а сфальсифицировать данные видеоряда системы «Поток» можно?».
В зале на секунду воцарилась напряженная тишина.
Прокурор-криминалист Комаров с честным видом развел руками: «Мне это неизвестно».
Оказалось, что с честным ответом он поспешил. Спохватившись, судья снимает вопрос Миронова.
Миронов не успокаивается: «Какая компания устанавливала и обслуживала систему «Поток?».
Судья снимает и этот вопрос как не относящийся к делу.
Миронов настойчиво: «В свете ареста главы «Строймонтажсервиса», который фальсифицировал информацию по видеопотоку в Москве…».
Судья его резко перебивает и спешно выводит присяжных из зала, чтобы они ничего не услышали про фальсификаторов из скандальной фирмы, прогремевшей на всю страну неделю назад…
Подсудимые с адвокатами громко выражают своё возмущение и громче всех Миронов, недовольный тем, что очень важный по существу дела вопрос даже не дали закончить,.
Судья тоже возмущена, но другим, и выговаривает Миронову: «Миронов, имейте уважение если не к суду, то к вашим соуч… собут… ну, к вашим товарищам!».
Товарищеский статус подсудимых таким образом судьей был установлен. Но не установленным на суде остался вопрос о том, что хотело доказать обвинение, предоставляя присяжным для обозрения запись системы «Поток»? Что Квачков ездил 17 марта по этой дороге? Так в той стороне расположена его дача. Что Миронов по этой дороге не ездил с 4 по 19 марта? Так у него там дачи нет. О чем вообще может свидетельствовать проезд автомобиля по дороге, где ежедневно взад и вперед снуют десятки тысяч автомобилей? Но, главное, в суде засвидетельствовано, что техника дошла у нас до таких технических высот, что ее можно «поправить», если она что не так запишет, внести, так сказать, «корректировку» в случае ее расхождения с исходным сценарием события.