Они переглянулись, и Энсон заметил, как Мэг дрожит.
– А как же шеф контрольной службы? – спросила наконец она. – Мэддокс или как его там?
Энсон отхлебнул виски и облегченно вздохнул. Он был уверен, что Мэг поняла его и согласна ему помочь: слишком явен был переход от литературы к реальности. А это был именно такой переход, иначе Мэг ни за что не произнесла бы фамилию Мэддокса. Итак, мысль об избавлении от супруга пришлась ей по вкусу.
– Да, Мэддокса игнорировать нельзя, – как можно спокойнее произнес он. – Этот старый жук довольно опасен, но все же мыслит рутинно, а это значит, что, если муж страхуется на пятьдесят тысяч долларов и внезапно гибнет, Мэддокс тотчас же заподозрит жену, и никого другого. А жена-то как раз в убийстве не участвовала. Так что необходимо первым делом обеспечить тебе алиби, а Мэддокса я возьму на себя. Думаю, мне удастся убедить его в том, что ты не причастна к смерти Фила, а в этом случае он не сможет препятствовать выплате страховки.
– Значит, если бы в тот момент, когда ты… когда ты занимался Филом, я была, например, в Прютауне, дело могло бы выгореть? – спросила она так, будто они все еще обсуждали сюжет для рассказа.
– По крайней мере, мне так кажется, – ответил он, допивая виски. – Ну как тебе моя идея?
Мэг повернулась и внимательно посмотрела на него.
– Мне нравится, – просто ответила она. – Если бы ты знал, какая это мука – прозябать тут, в глуши, с человеком, которого терпеть не можешь! Эх, будь у меня пятьдесят тысяч… Ты знаешь, мне даже не верится, что это возможно – получить свободу и такую кучу денег в придачу!
Энсон почувствовал смутную тревогу: уж больно легко все шло. Либо Мэг не отдавала себе отчета в том, в какое опасное дело собиралась впутаться, либо уже давно втайне подумывала избавиться от своего садовода.
– Страховка достанется тебе, – сказал он, сверля ее взглядом, – но я должен быть уверен, что ты со мной поделишься. Мне чертовски нужны деньги, Мэг…
Она поднялась.
– Пойдем наверх?
Он посмотрел ей в глаза и увидел в них такую нежность, что ему стало стыдно за свое недоверие…
Часы внизу пробили пять, когда через открытое окно в комнату стал медленно вползать серый утренний свет. Энсон оглядел маленькую, бедно обставленную спальню и, поморщившись, повернулся к лежавшей рядом с ним женщине. Тусклый свет смягчил черты ее лица, и сейчас она казалась ему моложе и еще красивей, чем вчера.
– Скажи, Мэг… то, о чем мы с тобой говорили, – только сюжет для твоего рассказа?
– Нет, Джон… Я больше не могу так жить. Мне хочется иметь хоть немного денег.
– Мне тоже. Но получить их будет нелегко. По сути дела, до сих пор мы только мечтали. Теперь надо продумать все до мельчайших деталей.
Мэг рывком села на кровати.
– Даже если мы на это решимся, я боюсь, ничего у нас не выйдет, – сказала она.
– Я тоже боюсь, – раздраженно сказал он. – Такое опасное дело требует времени на подготовку. Необходимо обдумать каждый шаг. Скажи, Мэг, ты действительно этого хочешь?
Она кивнула.
– А ты знаешь, как это называется? – он помолчал и тихо произнес: – Мы планируем УБИЙСТВО! Отдаешь ты себе в этом отчет?
– Мне нечего жалеть этого хлюпика. Я потеряла из-за него год жизни и не желаю жертвовать еще большим!
– Могла бы в таком случае развестись.
– Ну и куда бы я пошла? Здесь у меня по крайней мере есть крыша над головой и кусок хлеба. Но я все равно уже не в силах терпеть Фила рядом с собой… Ты знаешь, у нас с ним разные спальни. Только один раз, в самом начале, я подпустила его к себе… Господи, какой это был ужас! Я… я не могу об этом рассказывать. Бывают такие страшные отклонения… Я хочу его смерти, Джон! – неожиданно почти крикнула она и уронила голову на грудь.
Энсон облегченно вздохнул. Все неясности исчезли. Значит, она не подведет.
– Знаешь, я с первого взгляда убедился в том, что Фил – ничтожество, – сказал он. – Ему не место рядом с тобой, но все же ты должна подумать еще раз. Малейшая ошибка с моей стороны – и нам обоим крышка. Суд вынесет самый страшный приговор. Тебе известно, как они относятся к женщинам, замешанным в убийстве собственных мужей.
– А ты можешь совершить ошибку? – спросила она. Энсон впервые уловил в ее голосе страх.