Дом напротив Ольга Андреевна делила с молодой бездетной семьей и еще одной, очень неблагополучной парой, Николаем и Лелей, людьми на вид неопределенного возраста, а по паспорту – за сорок, пьяницами – торговцами спиртным. Именно из-за них, а чаще из-за их друзей-приятелей частенько и случались в спокойном в общем-то дворе скандалы, крики и драки, порой доходило до поножовщины. Двор находился за широкими металлическими воротами с запирающейся на ночь калиткой и не был проходным. Поэтому посторонних в нем практически не появлялось. Так бы оно, наверное, и было, если бы не Леля с Колей. К ним могли прийти в любое время суток, причем не стараясь при этом соблюдать тишину. Больше всех от подобных визитов страдала Ольга Андреевна, которая жила за стенкой шумной парочки. Частенько выйдя ночью из дома в туалет, во дворе на лавочке жильцы-соседи видели пьяную компанию, представители которой, клиенты Лели с Колей, вели себя порой довольно агрессивно. А так как молодых, здоровых мужчин во дворе было мало, то ощущали себя безнаказанными.
На Лелю и Колю часто сыпались жалобы, и местный участковый лейтенант Плеткин просто не знал, куда от них деваться. У беспокойной парочки где-то росли свои дети, но жить с вечно пьющими родителями, видимо, не хотели и появлялись во дворе нечасто. Сейчас их, правда, не было видно, и свидетелями старушкиного негодования стали только Юрий и Ольга Андреевна.
– …Говорит, отдавайте лучше! – продолжала кричать одно и то же Мария Афанасьевна. – А где я их ей возьму? У меня пенсия полторы тысячи, мне никто не помогает, я одинокая совсем, никого у меня нет…
– Да бросьте вы, Мария Афанасьевна! – горячо заговорил Юра. – Как будто вы взяли эти деньги! Глупости какие! Где они у нее лежали?
– Она говорит, что сунула их в сервант, под блюдце! – жалобно сообщила Мария Афанасьевна.
Юра круто повернулся к Ольге Андреевне и, решительно рубанув рукой воздух, заговорил:
– Значит, обманывает она! Кто в такие места деньги кладет? Ну нужно, наверное, в другое место куда-нибудь, что это такое – сервант?! Я вот, например, куда все время деньги прячу? В карман! Вот они у меня всегда здесь, с собой, вот!
Для наглядности Юра расстегнул «молнию» на левом кармане своих спортивных брюк, вывернул его, достал пачку купюр различного достоинства и потряс ею в воздухе.
– Да убери ты их, Юра, подальше, – с улыбкой посоветовала Ольга Андреевна. – А то, не дай бог, увидит кто, еще и у тебя украдут.
– Да кто у меня здесь украдет?! – негодовал Юра.
Ольга Андреевна ничего не сказала, только выразительно скосила в глаза в сторону, туда, где была квартира Лели с Колей. Юра, вспомнив, какой сомнительный контингент посещает супругов, убрал деньги.
– И все равно! – продолжал он. – Не может такого быть! Я тоже думаю, что эта Татьяна врет!
– Врет, врет! – подхватила Мария Афанасьевна. – Да еще так нахально! А какой овечкой прикидывалась! Вот уж не ожидала! Пятнадцать лет ездила! Дожила я на старости лет!
– С другой стороны, зачем ей врать? – задумчиво спросила Ольга Андреевна.
– Так ты что, хочешь сказать, что это я взяла? – возмутилась старушка.
– Да нет, – отмахнулась та. – Никто на вас не говорит. Просто с чего бы Татьяне вздумалось весь этот сыр-бор затевать? Вспомните, Мария Афанасьевна, может быть, к вам заходил кто-то посторонний?
– Никто не заходил… – начала было категорически качать головой бабка, но, вдруг осекшись, задумалась. – Одним словом, я не брала ничего! – с обидой закончила она.
Скрипнула калитка, и во дворе появилась сама виновница скандала, Татьяна Гриценко, невысокая крашеная блондинка лет сорока, в очках, одетая в шорты и спортивную футболку, с усталым, несколько увядшим лицом. Следом за ней прошел парень лет семнадцати, нагруженный двумя огромными сумками. Татьяна чуть приостановилась, увидев собравшихся жильцов, сразу умолкнувших при ее появлении, вежливо кивнула всем и направилась к дому. Видимо, она слышала последнюю фразу, потому что на лице ее появилась презрительная усмешка. Едва за Татьяной и ее сыном захлопнулась дверь, как Мария Афанасьевна продолжила:
– Я, говорит, с мужем приеду разбираться! Испугала она меня своим мужем! Я всю жизнь копейки чужой не брала, все это знают! Мне всегда все доверяли, а теперь она меня стращать вздумала!
Армянин, нахмурившись, кивал, Ольга Андреевна неопределенно глядела куда-то вдаль. Тут во дворе появилась еще одна соседка, Галина Федоровна – невысокая, уже пожилая, но еще крепкая женщина с пучком седых волос, в цветастом платье, поверх которого был надет синий фартук. Она вышла во двор, держа в руках несколько больших эмалированных ведер, вставленных одно в другое. В верхнем лежали крупные, спелые помидоры. Поздоровавшись, она подошла к окошку и, наклонившись, положила в фартук несколько штук, протянув их Ольге Андреевне.