Филонов, помолчав, кратко ответил:
– Да… каждая моя картина – кладбище, где погребено много картин! Да и холста не хватит…
Я был убит.
Филонов вообще – малоразговорчив, замкнут, чрезвычайно горд и нетерпелив (этим очень напоминал В. Хлебникова). К тем, чьи вещи ему не нравились, он относился крайне враждебно, – говоря об их работах, резко отчеканивал:
– Это я начисто отрицаю!6
Всякую половинчатость он презирал. Жил уединённо, однако очень сдружился с В. Хлебниковым. Помню, Филонов писал портрет «Велимира Грозного», сделав ему на высоком лбу сильно выдающуюся, набухшую, как бы напряжённую мыслью жилу.
Судьба этого портрета мне, к сожалению, неизвестна.7
В те же годы8 Филонов сделал несколько иллюстраций для печатавшейся тогда книги В. Хлебникова «Изборник».9
Это удивительные рисунки, графические шедевры, но самое интересное в них – полное совпадение – тематическое и техническое – с произведениями и даже рисунками самого В. Хлебникова, что можно видеть из автографов последнего, опубликованных в «Литературной газете» от 29 июня 1932 г. Так же сходны с набросками В. Хлебникова и рисунки Филонова в его собственной книге «Пропевень о проросли мировой» (Пг., 1914 г.).10
Особенно характерна в этом отношении сцена перед стр. 9.
В лёте и прыге распластались чудовищные псы, все в чёрных и тревожных пятнах-кляксах. Рядом – охотник – «пещерный человек» – со злым, суженным глазом, короткоствольным ружьем (прототип обреза). Упругость линий и чёткость как бы случайных пятен, доведённые до предела.
Остальные рисунки этой книги сделаны в обычной его манере (соединение Пикассо со старой русской иконой, но всё это напряжено до судорог).
Рисунки настолько своеобразны, что послужили материалом для книги современного беллетриста. В своей повести «Художник неизвестен» В. Каверин так говорит о Филонове, бессознательно нащупывая пути к «одноглазию» Бурлюка:
Если нажать пальцем на яблоко глаза, – раздвоится всё, что он видит перед собой, и колеблющийся двойник отойдёт вниз, напоминая детство, когда сомнение в неоспоримой реальности мира уводило мысль в геометрическую сущность вещей.
Нажмите – и рисунки Филонова, на которых вы видите лица, пересеченные плоскостью, и одна часть темнее и меньше другой, а глаз, с высоко взлетевшей бровью, смотрит куда-то в угол, откуда его изгнала тушь, станут ясны для вас.
Таким наутро представился мне вечер в ТУМ'е. Каждое слово и движение как бы прятались за собственный двойник, который я видел сдвинутым зрением, сдвинутым ещё неизвестными мне самому страницами этой книги (стр. 55).11
Текст книги «Пропевень о проросли мировой» написан самим Филоновым. Эта драматизированная «Песнь о Ваньке Ключнике» и «Пропевень про красивую преставленницу». Написаны они ритмованной сдвиговой прозой (в духе рисунков автора) и сильно напоминают раннюю прозу В. Хлебникова.
Вот несколько строк из этой книги:
Вообще, мрачного в тогдашних произведениях и в тогдашней жизни Филонова – хоть отбавляй.
Особенно запомнился мне такой случай. Филонов, долго молчавший, вдруг очнулся и стал говорить мне, будто рассуждая сам с собой:
– Вот видите, как я работаю. Не отвлекаясь в стороны, себя не жалея. От всегдашнего сильного напряжения воли я наполовину сжевал свои зубы.
Я вспомнил строку из его книги:
Пауза. Филонов продолжал:
– Но часто меня пугает такая мысль: «а может, это всё зря»? Может, где-нибудь в глубине России сидит человек с ещё более крепкими, дубовыми костями черепа и уже опередил меня? И всё, что я делаю, – не нужно?!
Я успокаивал его, ручался, что другого такого не сыщется. Но, видно, предчувствия не обманули Филонова: время было против него. Филонов – неприступная крепость – «в лоб» её взять было невозможно. Но новейшая стратегия знает иные приемы. Крепостей не берут, возле них оставляют заслон и обходят их. Так случилось с Филоновым. В наше время его – крепость станковизма – обошли. Его заслонили плакатами, фотомонтажом, конструкциями, и Филонова не видно и не слышно.
После войны14 я не встречался с Филоновым и мало знаю о его жизни и о его работах, но они мне рисуются именно таким образом: в его лице погибает необычайный и незаменимый мастер живописного эксперимента.15