Маяковский, Каменский, Бурлюк24.
Густые толпы народа читали также неслыханный для буржуазного, кабинетно-эстетствующего искусства призыв Вас. Каменского –
чтобы каждое живое место улицы превратить в красочную картину торжества.
В эти дни футуристы открывают двери «Кафе поэтов»26, сияющими выходят на эстраду и оттуда славят победу рабочего класса; в эти дни с подмостков «Кафе поэтов» и со страниц «Газеты» кричало –
Летучая федерация футуристов
Ораторов, поэтов, живописцев – объявляет:
Бесплатно выступаем речами, стихами, картинами во всех рабочих аудиториях, жаждущих революционного творчества. Обращаться Кафе Поэтов, Настасьинский пер., I, от 10 час. ежевечерне.
И действительно, в обеих столицах будетляне по нескольку раз в день выступали на рабочих и солдатских митингах после вождей пролетарской революции, выступали на фабриках и заводах, среди рабочих, учащихся, молодежи. С семнадцатилетней коммунисткой Выборгского района Мусей Натансон через пустыри, мосты и груды железного лома пробирались в клубы и заводы Выборгского и Василеостровского районов27.
Если до революции будетляне держали курс на публику аудиторий, то с первых же дней революции они целиком вышли на улицу, в толпу, слились с рабочими массами.
Будетляне на заборах, рядом с правительственными газетами, расклеивали свои воззвания и поэмы, стихи и картины28.
В те дни можно было часто видеть большие сборища народа и скопления остановившихся трамваев. Что такое? Это Давид Бурлюк, на углу Кузнецкого и Неглинной, стоя на громадной пожарной лестнице, прибивает к углу дома свои картины. Ему помогают зрители поощрительными восторгами, взрывами аплодисментов.
На слепой витрине дома на Пречистенке вывешиваются громадные плакаты с будетлянскими стихами.
По Невскому проспекту шествует «Карнавал искусств», а в нем на грузовике с надписью «Председатель земного шара», в солдатской шинели, сгорбленный Велимир Хлебников29.
Так работали футуристы, находившиеся в столицах – Москве и Петрограде.
Но и другие будетляне, разбросанные войной и революцией по разным городам и концам России, оторванные друг от друга, везде оставались верными той же линии. Почти везде будетлянство было принято как литературное течение, борющееся на стороне пролетариата. Наши товарищи выступали на рабочих митингах, сотрудничали в большевистских газетах и витринах «Роста».
На Дальнем Востоке, куда события занесли Асеева, Бурлюка, Чужака30 и других, будетляне, будущие, лефовцы, стояли на той же платформе, с той же активностью и энергией.
Асеев участвует в организации владивостокской биржи труда и, перемешивая бои за искусство с боями за революцию, в полулегальном советском органе ведет отдел стихотворного политического фельетона: в годы интервенции он редактирует «Далекую окраину» (в дальнейшем «Дальневосточная трибуна»), большую политическую газету революционной ориентации, позже закрытую белогвардейцами; выпускает книгу стихов «Бомба», тираж которой после белогвардейского переворота был последними уничтожен.
С. Третьяков работает, по предложению большевика Никифорова, товарищем министра просвещения в коалиционном правительстве ДВР, сотрудничает в редактируемой Чужаком газете «Красное знамя», в газете Дальбюро большевиков «Дальневосточный путь» и др. Пишет походные песни (на мотив «Гусар-усачей») –
Дальневосточные будетляне издавали также журнал «Творчество», занимающий в октябрьской литературе футуристов равноправное место рядом с «Искусством Коммуны».
Д. Бурлюк – «уличный художник и поэт», – встретивши Октябрь в Москве, проделал затем длинный путь до Владивостока и там круглые сутки держал открытыми двери своей квартиры. К нему собирались рабочие доков смотреть цветистые полотна, разговаривать о них и слушать революционные стихи.
Живя с 1922 г. в Нью-Йорке, Давид Бурлюк демонстративно именует себя «Отцом российского пролетарского советского футуризма»31. В Америке он выпускает книгу «Десятый Октябрь», в которой, после гравированного портрета Ленина своей работы, печатает поэму «Апофеоз Октября». В ней говорится о мощи СССР: