- Прошение написать? – спросил писарь, садясь за стол.
- Да, да, - закивала старуха, - вы же знаете, какое у меня горе.
- С невесткой?
- С невесткой, - снова кивала старуха. – Так вы не осудите, я вот полотна пять локтей принесла.
Она наклонилась к корзине. Писарь молчал, только перо в его руке скрипело тонко и, казалось, сердито. Старуха достала из-за пазухи платочек, зубами развязала узелок. – И денег полталера. – Она положила на край стола несколько серебряных монет.
Писарь повел глазом, но продолжал писать.
Старушка подождала еще немного и снова порылась в платочке.
- Я и забыла. Еще есть.
Она положила деньги. Писарь бросил в чернильницу перо, откинулся на стуле.
- Что же, можно написать. Придешь завтра. Все будет готово: и прошение, и ответ. Не по закону невестка корову присвоила, не по закону. А и ты тут, - притворился писарь, словно только теперь заметил Федора.
Старуха поплелась к дверям. У порога остановилась, уважительно отступила в сторону, пропуская городового. Нетвердо держась на ногах, тот прошел по комнате.
- Чего это ты, Тихон, в выходной день сидишь до сих пор, - сказал он, - шел бы к жинке. Заждалась, вероятно.
- Та я только с поездки, был в Богуславе, почту возил.
- У тебя ничего нет там? - кивнул городовой на дверь соседней комнаты.
- Хватит с тебя на сегодня.
- Тебе жалко? – опершись о стул, заговорил городовой. – На свои ты ее купил? На базаре ты сам бесплатно ее берешь.
- Иди, иди, пей, если хочешь. Там в сундуке, в углу, кукурузным початком бутыль заткнута. Ключ возьми, - уже в спину бросил писарь городовому.
Тот широко взмахнул в воздухе рукой, как слепой, взял ключ. В двух шагах от двери остановился, наклонил голову, протянул руку с ключом. Он ткнулся, было, вперед, но ключ стукнулся о доску в двух четвертях от отверстия. Городовой снова отступил, минуту подумал – снова повторилось то же самое.
- Подожди, - писарь взял из рук городового ключ. Отпер дверь, ткнул ее ногой.
Городовой, пошатываясь, исчез в темной комнате.
- Тихон Иванович, - начал Федор, - вы велели зайти за деньгами.
- Пеньки забрал?
- Забрал.
- Хорошие пни, гореть будут, как порох, - говорил писарь, опуская руку в карман…
18
Он отсчитал на ладони несколько монет, положил на стол. – Я всегда так – расчет сразу. Оттягивать не люблю, на, получай.
Федор взглянул на деньги.
- Тихон Иванович, тут только тридцать копеек. Вы же обещали, кроме пней, по
четыре копейки за яму. Тридцать ям – выходит талер.
- Слушай, парень, где ты видел, чтобы кто-нибудь за три дня талер зарабатывал? Выдано вкруговую по сорок копеек на день! А ты и трех дней не работал. Такие деньги за десять дней работы никто не получал.
Федор поправил на голове шапку, проглотил слюну, которая почему-то набежала в рот и, пытаясь говорить спокойно, сказал:
- Мне нет до этого дела, сколько дней копал бы кто-то другой, пусть хоть месяц. Я хочу, чтобы сполна заплатили за работу.
- Я тебе и так…
- Пан писарь, - негромко, но твердо проговорил Федор, - сейчас пойду и пни в ямки позатаптываю – месяц будете их откапывать!
Писарь невольно посмотрел на здоровенные пудовые Федоровы сапоги с порванными голенищами, снова пополз в карман, отсчитал еще двадцать копеек.
- Ух, а закусить нечем, - вытираясь рукавом, появился в дверях городовой.
Оба, и писарь, и Федор, ошалело смотрели на него. От губ, вдоль всей щеки протянулись к городовому синие полосы.
- Ты… не ту бутылку взял, - испуганно заголосил писарь. – Чернила выпил. Ох, и горе мне с тобою, еще и поразвозил по морде! Пойдем быстрее в сени. Не доведи, Господи, до греха.
Писарь взял городового под руку, на мгновение повернул голову к Федору.
- А ты не торчи тут, больше ни копейки не дам. Ну, чего ждешь, иди!
- Пускай на тебя теперь собаки работают, - Федор плюнул писарю прямо под ноги и выскочил на улицу.
Там, подогнув ноги, спокойно дремала Морока. Федор резко дернул вожжи. Морока от неожиданности кинула задом и рысцой пошла по дороге.
Еще издали парень заметил возле шинка большую толпу людей, между ними писаря сын и еще несколько сынков богачей. Не желая проезжать мимо, он дернул левую вожжу, кобыла свернула с колеи. Под колесами мягко зашуршал песок. Морока сгорбилась, через силу тянула воз. Вдруг воз качнулся, как на выбоине, и чуть не по самые оси завяз задними колесами.