- А вы?
- Я не пойду.
Ничего больше не вымолвил капитан. Но эти слова были сказаны таким голосом,
что и Озеров, и Неживой не стали больше настаивать. Они простились и пошли из комнаты.
К вечеру вернулись оба разъезда. Разведчики доложили, что в Медведовке, в Черкассах, Чигирине, Жаботине снова лютуют конфедераты. В Медведовке стоит большой конфедератский гарнизон. Однако крепость и въезды охраняют плохо. Возможно, раньше Неживой не отважился бы идти прямо на Медведовку. Но теперь,
когда к ним присоединилось столько пикинеров и русские солдаты, он без колебания повел свое войско туда. Повел не кружными дорогами, а широким пыльным Чумацким
176
шляхом.
LIX
Неживой с нетерпением ждал вестей от Зализняка. Посланные к нему двое запорожцев почему-то задержались, и Семен уже думал, не пойти ли самому с куренем к атаману.
Но посланцы, наконец, возвратились и доложили, что атаман пока не зовет их к себе. Он приказывает выгнать шляхту из всех ближних к Чигирину и Черкасс волостей, а вместе с тем продолжать переговоры с русскими властями о принятии освобожденных от шляхты и польских комиссаров земель в Российскую державу. От Медведовки – ближе к правому берегу к Переяславлю, где находится много русских начальников, и именно через них, как казалось Зализняку, будет легче всего договориться. Еще атаман советовал обратиться к правителю правобережных церквей Мелхиседеку. Он тоже поможет в этом деле.
Получив такой наказ, Неживой решил действовать. Именно так, как Максим, думал и он. Можно бы и самим снарядить посланцев в Малорусскую коллегию, а то и к самой царице, но брало сомнение. Нелегко туда пробиться, не всему могут поверить. А когда об
этом заговорят русские начальники, тогда иное дело.
Поблизости от Медведовки, в селе Галогоновке, стоял гусарский полк. Его
командиру, полковнику Федору Горбе Семен и написал первое письмо. Два других
письма отправил в Переяславль, одно – в полковую канцелярию, другое – игумену Мелхиседеку. Их повезли сотник Таран и Василь Озеров.
Озерова Неживой послал с тайной надеждой, что напомнит русским властям о том, что их надо взять под свою защиту. Василь долго не соглашался ехать, он боялся, как бы ни распознали в нем беглого солдата, и не довелось бы ему предстать перед военным судом. От одной мысли о суде по коже пробегал неприятный холодок. Озеров помнит,
как судили двух беглецов из их полка.
Однако никто бы не узнал в Василе беглого солдата. Косу он отрезал, отпустил усы, мундир давно сменил на черкеску и широкие шаровары.
- Будешь выдавать себя за бывшего возчика из купеческого обоза или русского
переселенца, - сказал Неживой. – Кафтан только подбери да пояс солдатский сними.
Приехав в Переяславль, Таран и Озеров в тот же день отправились к Мелхиседеку, который проживал при монастыре, рядом с епископом Геврасием. Но к большому удивлению Тарана и Озерова, их не только не допустили до матроновского игумена, а даже и не впустили в монастырский двор. Рассерженный сотник принялся бранить вратарей – двух здоровенных послушников, так они не стали слушать его и заперли калитку.
- Что за незадача! Еще и не говорят ничего. Мы все же войдем туда, - сказал
упрямо сотник, - пойдем вокруг стены. В монастыре всегда лазы есть, через которые монахи за горилкой и колбасой бегают, а бывает, что и за чем-нибудь поскоромнее.
177
И в самом деле, пройдя сотни две шагов, они нашли в ограде дырку. Через нее пролезли в монастырский сад. Прошли садом, миновали какое-то строение. И вдруг остановились в удивлении. Растерянно посмотрели друг на друга.
На монастырском дворе столпились какие-то вооруженные люди. Около хлева, под навесом, отгоняя мух, громко стучали ногами по деревянному настилу полтора десятка лошадей.
- Оказия, да и только, - прошептал Таран. - Взгляни, какая дорогая карета возле хлева стоит. Откуда тут, в монастыре, взялись оружные люди?
Ближе других к гайдамакам стояло двое часовых, около дверей одного из монастырских строений. Василий внимательно пригляделся к ним.