Жара, душный июньский день, в лесу полумрак и прохлада. Шагают через лес по тропинкам, а то и напролом вооруженные конные отряд атамана Максима Швачки. Всадники в черных рубахах, смазанных жиром, чтобы вши не заели – в кунтушах и бараньих шапках. Стремена у их лошадей деревянные, уздечки веревочные. Едут без песен, без говора. Треском и хрустом отзывается их шествие по лесу.
Впереди едет на буланом коне атаман, удалой запорожец, в нарядном уборе. За его спиной сидит на коне юнец с обожженным дрючком в руке.
Юнца этого, прослышав о подвигах отряда Швачки, послала к атаману за сорок верст громада села Юзовки – и в село Юзовку, на помощь восставшим юзовским холопам, ведет свой отряд атаман.
- Пан Бржезовский до псов и коней ласков, а до людей лютый, - всю дорогу бубнил
в спину атамана юнец с обожженным дрючком. – Он приказал одной жинке на селе выкормить своей грудью щенят. А перед самым Рождеством велел малых дивчат и хлопчиков из хат повыгонять, и в те хаты коней поставил, чтобы те не померзли. В конюшнях холодно коням. А на самого на зимнего Миколу старого деда Ничипора с земли согнал и землю его взял себе под распашку. Побираться пошел дидусь.
Прослышав, что ныне повсюду прогоняют люди панов своих, юзовские мужики связали пана Бржезовского и заперли его в конюшне: поживи с любимыми своими
конями! Челядь панская, псари да дозорные, не стали пана оборонять, разбежались.
Молодой паныч и эконом как в земле сгинули: люди искали, искали их – не нашли.
И громада послала хлопчика за атаманом: пусть приедет, пусть рассудит, что делать с добром панским.
Всю дорогу тихим голосом рассказывает юнец о Юзовке атаману. Молча насупившись, слушает атаман. Юнец покачивается, подпрыгивает в седле и цепко держится маленькой грязной ручкой за шалевый алый пояс. Идут день и ночь, скудно питаясь толокном и сухарями. Идут по ночам, проверяя дорогу по звездам и ветрам.
На четвертый день хлопчик начинает непоседливо ерзать в седле.
- Близко ли? – не вынимая изо рта трубки, отрывисто спрашивает атаман.
- Близко! – тоненько отвечает юнец. – Вон-вон уже и лесу конец, а за лесом
Васильевка, а за Васильевкой горка, а под горкою и наше село.
Отряд вступает в Васильевку. Почему так тихо в селе? Почему людей не видать: ни
стареньких дидов, ни говорливых молодиц, ни быстроногих парней? Никто не выходит навстречу, не поит коней, не приглашает в хату отведать горилки и меду. Тихо на селе: только поганое воронье с криками кружит над свежей зелененькой рощей. Медленно
шагом едет по улицам атаман, оглядываясь из-под насупленных бровей на настежь открытые двери хат. Молча, уже догадываясь о какой-то случившейся беде, отряд ускорил движение.
206
Наконец атаман придержал коня, спешился, ступил на порог высокой беленькой хаты.
Юнец спрыгнул за ним на крыльцо и заглянул через атаманово плечо в хату.
Пусто в хате. Подполье изрыто, пол взломан, а в колыбели лежит мертвый младенец, и по лицу его вокруг закрытых глаз и рта ползают черные мухи. Хлопнув дверью, атаман вышел из хаты, вскочил в седло, ременной плетью хлестнул коня и пустил его рысью вон из села, где над березовой рощей кружило поганое воронье.
Солнечно в березовой роще. Сверкают белые стволы берез и нежные зеленые листочки. И среди зеленых листьев – багровые, вздутые лица повешенных. Бьются кони, храпят, не идут. С криками взвиваются в высокое небо черные птицы.
На тоненькой стройной березе висит старый дед, седоусый, сгорбленный. Ветер поворачивает, крутит его сухонькое, легкое тело, он медленно поворачивается вокруг себя и показывает столпившимся людям то распухшее лицо с седыми бровями, то горб в заплатанной свитке. Рядом со стариком на соседней березе повешен молодой еврей. Ветер перебирает его тонкие волосы. Видно, он был портной: ножницы торчат у него из кармана.
Молча, сняв шапки, стоят люди перед мертвецами. Щурясь от солнечного
сверкания, поглядывают они на повешенных, друг на друга и своего атамана. Атаман приказал придать погребению мертвых. И вот они уже зарыты у подножия белых берез, солнечные пятна бродят по их могилам, по некрашеным белым крестам, а люди, нахлестывая лошадей, сжимая в руках колья, на ходу, на бегу заряжая ружья, мчатся вверх, на пригорок – за тем пригорком село Юзовка.