Неживой нашел около стены лопату, выбил окно и крикнул внутрь:
- Выходите быстрее, сейчас подожгу, - он порылся в кармане, будто и в самом деле искал кресало.
- Вот у меня есть.
Неживой оглянулся. Позади него, с шибкой в одной и с огнивом в другой руке, стоял какой-то крестьянин.
- Ты кто такой будешь?
- К вам я, пане атамане. Помогите, лошаденку ваши казаки забрали.
Неживой оглядел крестьянина.
Изнуренное, изрытое морщинами лицо, вся в дырах сорочка, стоптанные постолы.
- Откуда ты?
Крестьянин назвал сельцо, которое гайдамаки миновали перед Каневом.
- Всю жизнь на нее собирал, все не мог приобрести… Снизу, как говорят, отрезал, а сверху латал. А теперь вот, собрался, было, деньгами, купил…
- Ты видел своего коня? Нет? Придется искать.
Последние слова Неживого прервал конский топот. Во двор, пригнувшись в низкие
ворота, влетел запыленный всадник. Удивленный Неживой узнал Миколу. Тот уже соскочил с коня и поздоровался. Не выпуская атамановой руки, потянул его за собой.
- Весь город облетел, тебя разыскивая. Зализняк приказал возвращаться на
Медведовку. Шляхта захватила крепость. Панычи все по лесам разбежались.
- Ничего не будешь передавать?
- Ты разве назад едешь?
- А как же, надо уведомить атамана. И про Канев рассказать, я уже все видел. А
224
тогда проситься буду в Медвин.
- Скажи атаману, выступаем немедленно.
Неживой направился к коню.
- Пане атаман, вы обещали коня… - в отчаянии кинулся за ними крестьянин. – Как я без него домой вернусь?
- Некогда уже его искать.
Неживой оглянул двор. Возле коновязи заметил коня, запряженного в глубокий, похожий на арбу, воз.
- Бери этого.
Хозяин поглядел на коня, что-то прикинул в голове.
- У меня кобыла была с лошаденком.
- Где же, батька, того украсть, когда его нет.
- Бери в придачу… Ну, взяли.
Семен взял за ручку огромный медный котел, что валялся во дворе, и вдвоем с крестьянином понес к возу.
XXXII
Иван Бондаренко пришел к Матронинскому монастырю вместе с Максимом Зализняком из Сечи. Он был одним из четырех главных командиров повстанцев. В соответствии с планами восставших он был обязан освободить от поляков северную часть Киевщины, Волыни и Полесья.
Иван Бондаренко родом был из села Грузьке (ныне Макаровский район на Киевщине). Он был храбрый, но и жестокий человек. После взятия Быхова он приказал повесить на воротах кладбища польского ксендза, еврея и собаку и приказал написать: “Лях, жид и собака – у всех вера одинакова”.
Освободив северную часть Киевщины, Бондаренко подался на Волынь и Полесье, но пришедшие русские войска заставили его повернуться на Киевщину.
После двух месяцев беспрерывных боев Киевское и Брацлавское воеводства были очищены от поляков и в них восстановились казацкие порядки.
Тем временем в военном лагере возле Умани формировались новые повстанческие отряды, которые уходили на запад и север, чтобы освободить от поляков Подол, Галичину, Волынь и Полесье.
225
Часть пятая
I
После взятия Умани гетман Максим Зализняк направил на польско-турецкую границу (точнее на границу с Ханской Украиной) в Палиево Озеро на Кадыме (так население называло Юзефград) отряд сотника Василия Шило.
Юзефград славился своими ярмарками, на которые приводили лошадей, рогатый скот, овец. Для закупки лошадей приезжали ремонтеры из Пруссии и Саксонии. Местечко богатело от этих ярмарок. В нем жило много жидов, греков, армян, турок и татар. Было кого порезать гайдамакам, было что пограбить.
В отряде Шило насчитывалось до 200 человек и 4 пушки (гайдамаки действовали малыми мобильными отрядами). По имевшимся у повстанцев данным в Юзефграде было сосредоточено до 500 барских конфедератов, выступивших за сохранение в Польше старых реакционных порядков бесправия диссидентов. Они ожидали к себе на помощь крымских татар.