помощь польскому королю против его польских противников – барских конфедератов,
что сама царица хвалит изгнание поляков с Правобережья. Однако это с политической
точки зрения нельзя делать открыто. Поэтому нахождение под Уманью русских войск –
230
это не более как военный маневр. Да и сами военные не стали бы оказывать поддержку полякам в борьбе против одноверцев.
V
Неизбежно возникает вопрос – генерал Кречетников самостоятельно принял решение выступить против Зализняка или он получил приказ из Петербурга? Никаких документов о переписке на тему Зализняка и генерала Кречетникова с Екатериной II, ее правительством или русским посланником в Варшаве князем Репниным – не опубликовано. Но это не значит, что приказа Екатерины II не было. Приказ от нее, вероятно, все же был. Генерал Кречетников вряд ли решился бы “своевольничать” в таком важном деле. Генерал Кречетников, конечно, Иуда, но Иудой его сделала Екатерина II.
Послать одних православных усмирять других русских православных – это вполне в духе Екатерины II. Она не могла не понимать, что Зализняк за два месяца 1768-го года сделал огромное дело для России. Он весьма ослабил и получил Польшу, уничтожив более 40 тысяч жидов и ляхов, из них – много “конфедератов”. Но Зализняк со своими крестоносцами был больше не нужен ей. Зализняк стал даже опасен для нее. Историческая ситуация была совсем не такая, как при царе Алексее Романове и Богдане Хмельницком. Тогда Польша была еще сильна, ныне Польша при смерти. Уж от авторитетного монарха поступило тайное предложение начать делить Польшу. И Екатерина II уже понимала, что целиком ей с помощью своего ставленника Станислава Польшу не проглотить, придется делить ее с Австрией и Пруссией. Теперь старые русские земли она могла оторвать от Польши и без Зализняка. И более “цивилизованным”, по ее понятиям, путем. Ведь вести переговоры с “просвещенными” монархами Австрии и Пруссии – это более “пристойно”, чем вести переговоры с “кровавым Зализняком”, которого никто в Европе не признает. И что скажет Екатерине II “вся просвещенная Европа”, если она, Екатерина II, силами Зализняка зальет всю восточную часть Польши кровью жидов и ляхов, а потом присоединит очищенную от жидов и ляхов территорию к России. Да и согласятся ли монархи Европы на такое ее самоуправство?
Екатерине II, по недомыслию, и в голову не приходило, что присоединить старые русские земли – это, конечно, хорошее дело, не надо их присоединять без оккупантов – жидов и ляхов. Она абсолютно не могла понять, что жиды и ляхи – это старые “вечные” враги России и русского народа. Она абсолютно не могла понять, что вреда от них всегда будет много больше, чем пользы. Ей и в голову не пришло, что Бог дал ей Максима Зализняка, как сверхблагоприятный шанс присоединить огромные территории, уже зачищенные от жидов и поляков. Но она этот шанс не использовала. И не нашлось в правительстве России ни одного князя или графа, который бы посоветовал ей тайно поддержать Зализняка и немного подождать, пока Зализняк не зачистит полностью от жидов и ляхов всю восточную окраину Польши. А генерал Кречетников пусть продолжает
ретиво истреблять конфедератов.
Немка по национальности, формально православная, почти атеистка Екатерина II
абсолютно не могла сердцем понимать нужды православного русского народа. Она не
231
видела опасности для этого народа со стороны жидов и ляхов. Полагая себя великой и “просвещенной” императрицей, она, как раба, зависела от мнения Европы. Полагая себя просвещенной, она абсолютно ничего не знала об истории жидов на планете. Она абсолютно ничего не знала о том, сколько вреда принесли жиды народам Европы. И конечно ей, как покровительнице помещиков-крепостников, были “роднее” польские помещики, жиды-арендаторы, жиды-откупщики, жиды-доносители и жиды-купцы, чем русские крестьяне. И еще она очень боялась народного своеволия. Зализняка и его армию своевольников и разорителей надо было нейтрализовать, чтобы бунт русского народа за правду и справедливость из Польши не перекинулся в Россию.