VI
На помощь генералу Кречетникову и польскому графу Броницкому с русского берега Днепра в Польшу были отправлены “для истребления (так сказано в приказе) разорителей” - карабинерский полк полковника Протасова, гусарский полк под командованием сербского полковника Ф. Чорбы, елецкий пехотный полк, а также истребительный отряд из нескольких сотен запорожских казаков. Главный начальник карателей был генерал Кречетников.
Генерал почти прекратил воевать с конфедератами, и все силы направил против Зализняка. Генерал повел карателей на главный центр повстанцев – военный лагерь около Умани. Впереди шел полк полковника Гурьева.
VII
Гурьев прибыл в Умань и расположился рядом с лагерем Зализняка. Он вступил в приятельские отношения с предводителями восставших, посещал часто Гонту и Зализняка, предлагал им план совместных действий против конфедератов, обещал свою помощь для изгнания шляхты из Волыни и давал советы относительно устройства войска и введения правильного военного порядка. Полковник говорил, что вскоре подойдет еще один полк, и они вместе выступят против конфедератов, а сам все ходил по гайдамацкому стану, намечая, где поставить заслоны, откуда лучше ворваться в лагерь. Все предусмотрел, обо всем позаботился, даже о веревках для связывания пленных гайдамаков. Их накупили в уманской бечевнице и привезли на двух возах.
Гурьеву не терпелось одному напасть на гайдамацкий лагерь, но его удерживал страх. Страх и осторожность. Видел он – нелегко будет одолеть гайдамаков, даже если захватить их внезапно, со сна, как он и рассчитывал. Особенно беспокоил Гурьева атаман. Ему стало казаться, что Зализняк начинает обо всем догадываться и, может, уже готовит
ему западню.
Как-то раз Зализняк в окружении нескольких офицеров, разговаривая с ними
возле своего шатра, показывал им запорожское оружие. Гурьев сначала прислушивался к
232
разговору, а потом прислонился к сосне и незаметно для себя замечтался. В его представлении вырисовывался орден на широкой синей ленте, пышный банкет, перевод в столицу… Подумал о Зализняке: вот он лежит перед ним, связанный, с колодками на ногах… В это мгновение атаман нагнулся к полковнику и что-то спросил. Гурьев повернул голову, и первое, что бросилось в глаза – нож в руке атамана. Гурьев внезапно вздрогнул и отшатнулся в сторону. Но сразу же овладел собой, по его лицу расплылась льстивая улыбка.
- Пан гетман о чем-то спрашивает?
Гурьев объявил доверчивым Зализняку и Гонте, что “бить везде жидов и ляхов – это очень хорошее дело”, но императрица очень просит помочь подавить окончательно
сопротивление конфедератов, то есть тех ляхов, которые хотят скинуть с престола друга и ставленника императрицы – короля Станислава. Против конфедератов надо срочно объединиться. И первая военная задача – взять Бердичев, где сконцентрирована большая часть конфедератов. “Я готов идти хоть на Варшаву”, - ответил Зализняк. Он готов действовать в союзе с Екатериной II до полной победы. Зализняк все еще был уверен, что события будут развиваться, как при царе Алексее Романове, и присоединение к России русских земель, которые он сейчас защищает от жидов и ляхов, Екатерина II утвердит его гетманом на этих землях и богато наградит его за заслуги перед Россией. Зализняк и полковник Гурьев договорились выступить в совместный поход 27-го июня 1768-го года. Договорились, что все пушки гайдамаков Зализняк прикажет свезти в одно место, прикажет согнать в лагерь и всех лошадей. Начали готовиться к походу. К назначенному дню генерал Кречетников с большим войском подошел к Умани и затаился в Грековом лесу.
Дружелюбные отношения продолжались несколько дней, пока Гурьев не был извещен, что в подкрепление ему приближается полк пехоты.
Наконец, под Умань прибыл со своим полков Кологривов. Первым из гайдамаков, кто узнал об этом, был Гонта. Он сразу же поспешил к Зализняку.
- Правду говорил Гурьев, - возбужденно заговорил Гонта. – Пришли посулы. Значит, позаботилась императрица о нас. Теперь нам никто не страшен.
Воспользовавшись любезностью главнокомандующего Гонты, представители Кречетникова тщательно разведали уманский войсковой лагерь. Убедившись, что лагерь ненароком не захватишь, они перешли на хитрости: 6-го июля из лагеря русских войск пришло известие, что они получили приказ выдвигаться в Польшу, и в знак вечной дружбы приглашают командование повстанцев на прощальный банкет.