По мнению польского панства, восставшие украинские крестьяне были, безусловно, достойны поголовного истребления. Стемпковский обосновался в местечке Кодне, близ Житомира, и туда под крепким караулом приводили пойманных крестьян. В Кодне была вырыта широкая, глубокая яма. Осужденных расставляли на краю этой ямы, и палачи наотмашь рубили им головы. Неподалеку в удобном кресле сидел пан Сетмпковский, покуривая трубочку, подсчитывал головы. В Кодне были обезглавлены, повешены, замучены четыре тысячи человек.
Отрубили голову крестьянину, который пел песни ватаге восставших. Повесили крестьянина, который помог запорожцу поймать убегающего коня.
А тем, кого не убивали, тем отрубали левую руку и правую ногу или правую руку и левую ногу, или обертывали руку соломой и поджигали эту солому. В каждом селе торчали на полях гниющие головы казненных. По городам и селам бродили люди без руки и без ноги, не люди – обрубки.
Изредка, наскучив однообразием, Стемпковский покидал Кодню и отправлялся на прогулку – усмирять местечки и села. В селах он казнил каждого десятого, расправлялся с родными казненных. Путь свой он держал по южной части Киевского воеводства, разгромил, залил кровью Ставище, Лысянку, Блошинец, Звенигородку.
“Где кого можно было… повелел ловить, - рассказывали жители села Блошинец, - а именно: Семена Мельника, сынов его двух, Стефана и Данила, Ивана и Афанасия, Довгих, Вакулу Иваненко, Стефана Батурина, Илию Иваненко и Димитрия Скалозуба, изловленных… в тогдашнее зимнее время, нагих и босых, в местечке Рокутну, верст за 20, а тамо безо всякого суда и декрету приказал на груше повесить… И повешены”.
Но никакие ухищрения мучителей не могли сломить мужество украинского народа. Не хватало палачей, катились с плеч головы, пылали как свечки, подожженные руки, а украинцы продолжали восстание против ненавистных панов.
XVI
Броницкий был человек для своего времени либеральный и гуманный, не разделял
241
фанатических и эксклюзивных воззрений шляхты, и врожденной мягкости нрава,
чувствовал отвращение от жестокой расправы. Роль уголовного военного судьи претила ему, и он старался смягчить ее, помимо напора шляхетского общественного мнения. В письме к королю от 10-го июля, извещая о присланных пленниках, он высказывает в
следующих словах свои взгляды и свое положение в этом деле: “Здесь господствует всеобщая радость. Окрестные помещики и евреи постоянно меня осаждают, советуют четвертовать, жечь, сажать на кол, вешать без милосердия, только и слышу: “Казни! Распни!”. Я объясняю, что только часть виноватых прикажу казнить, остальных отправлю для крепостных работ и устройства мостовых в городах, но они продолжают настаивать. В другое время я бы и не стал их слушать, но теперь я должен делать уступки, ибо слышатся уже намеки, будто весь бунт произошел по нашему наущению. Те лица, которые бежали толпами за границу при появлении двух-трех гайдамаков теперь, видя их в плену, проявляют неимоверное рвение и мужество и добиваются чести быть палачами. Советуют мне, по примеру Потоцкого, перерезать поголовно, не щадя ни женщин, ни детей, те села, которые были причастны к бунту. Напрасно я поставляю им на вид, что в слабонаселенной области нельзя истреблять население… Я намерен поступить так: некоторых гайдамаков прикажу казнить для удовольствия господ и помещиков, остальных же (а их наберется больше тысячи) отправлю для исполнения крепостных и городских работ в Каменец, Львов и вашей королевской милости в Уездов (виллы в окрестностях Варшавы, где король строил дворец и сад). Король одобрил в принципе человеколюбивый взгляд Броницкого, но заметил, что он не имеет - ни войска для охраны многочисленных пленников, ни денег для их прокормления, затем обещал постараться добыть средств. Понуждаемый новыми письмами Броницкого, он, наконец, ответил: “Мысль об обращении пленных холопов к исполнению работ общественных и моих частных прекрасна, но, возможно, при более благоприятных обстоятельствах, не теперь… если вам впредь будут попадаться пленники из бунтующих селян, то прикажите одному из десяти отрубать по одной ноге и по одной руке и всех выпускайте. Эта мера устрашит их более чем смертная казнь. В доказательство ее пользы есть примеры в прошедшем”.
Таким образом, решена была участь пленных. Уступая общественному мнению шляхтичей, Броницкий, не находя поддержки у короля, назначил военносудную комиссию, которая определила 700 человек повесить в различных селах и городах Юго-Западного края, предводители же подверглись “для примера, жесточайшей казни”, по выражению Броницкого, который все-таки помиловал несколько сот человек, отправил их на работы в каменную и львовскую крепости. “Пусть доброта вашей королевской милости извинит мне это ослушание его воли, - пишет он в рапорте от 13-го августа, - но я не могу вынести мысли о том, чтобы казнить смертью столько людей из-за того только, что нам нечем прокормить их!”.