приказал им говорить вразумительно. Тогда они без всяких доказательств объявили губернатору, что конец пришел
славному городу Умани: надворные казаки нарушили святую присягу. Максим Зализняк повстречался с сотником Гонтой тайком в темном лесу и поведал ему, что он, Зализняк не возмутитель совсем, а послан в польские земли от русской царицы Катерины, будто русская царица Катерина повелевает всех католиков и униатов по всей Украине вырезать, чтобы и семени их не осталось. Шляхтичи уверяли, что сотник Гонта вошел в согласие с возмутителем Зализняком и вместе с ним идет штурмовать Умань.
Бегая вокруг высокой постели губернатора, шляхтичи неотступно просили его немедленно вызвать Гонту в город будто бы для важных совещаний, схватить его и отрубить ему голову.
Губернатор приказал шляхтичам удалиться и обещал завтра объявить свое решение. Когда они оставили спальню, Младанович не позвал к себе ни Лепарта, ни Шафранского. Всю ночь шагал он из угла в угол, поглядывая на носки своих красных сафьяновых сапог, грызя ногти и разговаривая сам с собой, а под утро решил послать гонца к уманскому полку с приказом, чтобы все сотники немедля явились в город для важных совещаний. “Если Гонта ослушается, - так говорил сам с собой в ночной тишине Младанович, - значит, шляхтичи правы: он готовит измену. Если же он исполнит приказ- значит, слухи напрасны и совесть его чиста”.
На призыв губернатора Гонта вместе с другими сотниками и старшинами немедленно прискакал в город. Они спешились у крыльца губернатора и стали ожидать Младановича, держа под уздцы еще дрожавших от бега коней. Младанович в парадной одежде вышел навстречу прибывшим. Он был бледен и казался еще невзрачнее, еще меньше ростом, чем всегда.
- Пане Гонта! – начал он, и голос его оборвался. – Пане Гонта! – начал он опять… –
Доносят мне, что ты нарушил присягу и ведешь переговоры с возмутителем Максимом Зализняком. Я не хочу тому верить. Ты получил много милостей от пана. На сколько же
144
новых можешь ты надеяться и получить за охранение панских владений.
Гонта стоял перед Младановичем, как пораженный громом. Он схватился рукой за шею лошади, и сотник Уласенко кинулся его поддержать, опасаясь, что он рухнет наземь. Но он устоял. Он закрыл руками лицо, и, когда он отнял руки, по щеке его ползла слеза. Он заговорил, размахивая руками, хватая губернатора то за руки, то за узорчатый пояс. Он горько жаловался, что у него много врагов, что недруги и завистники чернят его напрасно, и, воздевая руки к небу, требовал доказательств вины. Он клялся в непреклонной верности графу. Он говорил, что ни за какие сокровища в мире не поднимет руки на своего пана-батьку.
Растроганный Младанович просветлел лицом, обнял его и поцеловал троекратно в губы, слегка приподнимаясь на цыпочки. Он хотел, было, сразу отпустить Гонту с миром к полку, ожидающему в степи, но Гонта умолял дозволить ему подтвердить свою преданность новой присягой. Младанович дозволил.
Снова зазвонили колокола, заблестали, зашелестели в воздухе хоругви, шляхта и купцы со всех концов города бежали к дому губернатора. Гонта целовал крест, евангелие и руку ксендза Костецкого. Успокоенный Младанович задал богатый пир в честь Гонты, а после пира Гонта со всеми сотниками и старшинами отправился к своему полку. Но не
защищать город от Зализняка торопился он. Он спешил в надежде иметь свидание с
атаманом.
Когда же сотники опять уехали к востоку, то в городе нарастало тревожное затишье, прерываемое лишь глухими известиями о приближении гайдамаков к Умани. Гроза действительно приближалась: гайдамаки взяли Лысянку и перебили в ней шляхтичей. Лысянская казацкая милиция присоединилась к ним, и они направились на Умань. В Уманскую волость они вступили с северо-востока, перебили шляхтичей в местечке Буках и в окружающих селах и направились к городку Соколовке. На пути Зализняк разглашал, будто он предпринял поход на основании указа императрицы, что он пришел восстановить казачество, в том числе и древний уманский полк, что он намерен изгнать всех панов из Украины, Подолии и Волыни. После взятия гайдамаками Соколовки, к городу вернулась от реки Синюхи уманская милиция и остановилась вблизи его на ночлег.