XLV
Войско Зализняка двигалось, нигде не останавливаясь, на Умань. В последней сотне, где-то совсем с краю, идет Гаврило Карый. Черный, запыленный, заросший рыжей щетиной шагает, глотая пыль, поднятую сотнями ног. Идет пешком – пожалел взять из дому коня, а когда разбирали в своем селе панских – также побоялся взять. Впереди Карого без всякого порядка шла толпа пеших гайдамаков. Тут собралась беспросветная голь. Мало кто имел саблю или ружье, в большинстве косы на рукоятках, а то и просто огромные, обожженные на концах колья.
По обочине дороги, нацепив на дубовую палку, к которой был прикреплен бич с
145
железной, покрытой острыми шипами булавой, шел Микола. Роман уже дважды доставал
для него коня, но Микола, который не любил ездить верхом, оба раза отказывался. Миновали пруд, разделенный плотиной, сотни стали сворачивать с тракта на глухой полевой проселок, терявшийся среди хлебов далеко у леса.
Зализняк остановился у перекрестка, пропустил мимо себя сотню. Устало опершись о седло, он смотрел вдаль. Теплый ветер нес с собой душистый аромат гречихи и навевал воспоминания о проведенном в поле детстве. Максим с наслаждением вдыхал пьянящий запах. Когда поравнялась группа последней сотни, он кинул повод Орлику на шею и пошел к Миколе.
- Что это ты в хвосте плетешься?
- Ногу натер, сапоги очень тесные.
- Поменялся бы с кем-нибудь.
- Пробовал уже. Один казак, как будто и не малого роста, а надел мои – не подходят. Скажи Максим, зачем мы со шляху свернули?
- Отдохнем в ближайшем селе. Да и безопаснее идти по глухим дорогам. Но далеко уклоняться от дороги не будем. Ты оставайся тут, и когда подойдет обоз, скажешь, чтобы сворачивали на ту дорогу. И сам подъедешь, нога немного отойдет.
- Что-то неохота мне тут сидеть, - почесал затылок Микола.
- Чтобы нескучно было, возьми себе кого-нибудь. Вон Карого.
Зализняк подозвал Карого и приказал ему остаться с Миколой, а сам поехал за
войском.
Микола и Карый примостились недалеко от дороги. Микола лежал на животе, отыскивая в траве молоденькие листки щавеля, собирал по несколько и клал в рот. Щавель оставлял терпкий, горьковато-кисловатый привкус.
Припекало солнце. Вблизи дороги, там, где был хутор, дремали разомлевшие от жары тополя.
- Пойдем в холодок, - предложил Микола. – Оттуда дорогу тоже видно.
Они перешли под тополя и сели в тени. Микола снова принялся за щавель, а Карый, сняв свиту и положив ее себе на колени, принялся подшивать оторванный рукав. Свита была почти новой, Карый не раз ругал себя, зачем взял ее из дому. Он и сам не понимал, как это случилось. Все в тот день ходили в праздничной одежде, и он тоже, а потом и выехал так.
- Что-то лень напала, ко сну клонит, - проговорил Микола и потер глаза.
- Спи, я посторожу.
- А не заснете? Еще прозеваем обоз. Максим говорил, чтобы глядели хорошенько, где-то тут поблизости шляхетская ватага бродит.
- Он, может, нас припугнуть хотел.
Микола подложил шапку под шею, и через минуту раздался громкий храп. Карый склонился над свитой, изредка поглядывая на дорогу. Закончив пришивать рукав, он расправил свиту, повернул ее перед собой и, осторожно свернув, положил на траву. Потом поднялся и пошел бродить по пустырю. Не нашел ничего интересного, снова сел возле Миколы. Его одолевала зевота. По зеленой траве, прорываясь сквозь лиственный шатер,
прыгали солнечные зайчики. От них рябило в глазах и дремота одолевала еще больше.
146
Зевнув еще раз, Карый снял сапоги и, прикрыв их свитой, подсунул себе под голову.
- “Будут ехать – услышу, когда задремлю”, - решил он.
Спали долго. Не слышали, как к перекрестку подъехал обоз, как обозники остановили лошадей и стража долго совещалась, куда ехать. Следы сворачивали направо, но почему им атаман утром ничего не сказал, или не оставил кого-нибудь? Хотя бы метки положили на дороге. Видно, гайдамаки пошли в обход, а им надо ехать прямо. Рассудив так, обозники двинулись шляхом в прежнем направлении.
Солнце уже повернуло с юга, и тень передвинулась далеко вправо. Микола сквозь сон почувствовал на своей щеке лучи, перевернулся на другой бок. Становилось жарко. На лице выступили капельки пота. Микола смахнул их ладонью и проснулся. Он сел на траву, протирая заспанные глаза. Карый спокойно спал под тополем. Микола взглянул на тень и испуганно вскочил.