Придерживаясь следа, они выехали на дорогу. Но дорога сразу расходилась – одна шла влево, к лесу, вторая спускалась с горы к Трушовцам. На ней виднелись следы копыт,
оставленные небольшим отрядом.
На холме размахивала крыльями ветряная мельница, торопила к себе. Дверь ветреницы была заперта. Объехали вокруг, один запорожец постучал копьем по дощатой стене. Никто не откликнулся. Очевидно, мельник засыпал зерно, а сам пошел в село.
В село въезжали шагом. Улицы были пустынны, как показалось Роману, какие-то настороженные. Лишь в одном окне промелькнуло женское лицо и, увидев вооруженных всадников, спряталось.
- Нужно зайти в какую-нибудь хату и расспросить, - сказал широкоплечий гайдамак. – Село словно вымерло.
Последние слова никто не услышал. Из-за плетня грянул залп. Дико заржали кони, кто-то из гайдамаков выстрелил над головой в небо.
Конь Романа ринулся в сторону и остановился около тына, пошатываясь на широко расставленных ногах. Роман понял – конь сейчас упадет. Освободив ноги из стремян, Роман прыгнул через тын, прямо в огород. И в это же мгновение перед самым его лицом упал на землю перерезанный напополам пулей просяной стебель. Роман втянул голову в плечи и вслепую кинулся дальше в огород. Он пробежал несколько шагов и увидел перед собой недостроенную хату. Выстрелы гремели где-то за спиной, и от этого казалось, будто стреляют только в него.
- За стену, - услышал Роман, вскочив в прорезь дверей. Он стал за стену, оглянулся. В хате пряталось еще двое гайдамаков.
- Чего вы сидите, бежим в окно! – показал Роман на прорезь в противоположной от дверей стене.
- С той стороны тоже стреляют.
Роман присел под стеной и оглядел хату. Ее, видимо, начали строить еще с осени,
150
сруб был возведен выше окон. Но потом почему-то работу прекратили: в густой траве валялись почерневшие щепки, сложенные под стеной слеги тоже почернели. В сенях на мостках, установленных на столбиках (чтобы не достали мыши), лежали две копны ржаных обмолоченных снопов.
- А где остальные казаки? – спросил Роман.
- Человека три на конях вырвались, он еще Опанас лежит. – Гайдамак показал рукой через окно. Роман тоже подошел к окну и осторожно взглянул из-за стены. На улице убитые кони, около одного из них лежал убитый гайдамак. Больше никого не было видно.
- Вот так попались! – сказал один из гайдамаков.
- Может, Бог даст, как-нибудь выберемся, - подбодрил Роман.
- Как-то Бог даст: отец хату продаст, собак накупит, никто к хате не подступит, - невесело пошутил второй гайдамак, выкладывая из торбы в шапку пули. – Не выйти живым отсюда.
Роман хотел выглянуть в боковое окно, но второй гайдамак – он подрывал под стеною землю – предостерегающе крикнул:
- Берегись! Тут вблизи кто-то стреляет, но очень метко.
Тем временем к хате подполз еще один гайдамак. За ним по земле протянулся ржавый след – он был ранен в руку пониже локтя. Сечный – так звали гайдамака, который
выкладывал заряды, помог раненому перелезть через порог. Посадив его под стеной, он принялся перевязывать рану. Роман взял в углу сноп, проткнул его поперек, надел на него свиту. Сверху приладил шапку. Потом взял чучело снизу, поднял напротив окна. Свистнула пуля, пронизав чучело насквозь. Роман опустил куль, через несколько минут снова поднял его. Так повторялось несколько раз. На четвертый раз уже никто не стрелял. Стрелок понял – его обманывают. И дальше, сколько Роман ни показывал чучело, выстрела не было. Тогда Роман снял с куля и надел на себя свиту, напялил на голову шапку и стал на корточки, готовясь подняться.
-Что ты делаешь? – оторвавшись на миг, спросил Сечный, и снова продолжал наблюдать за улицей.
- Разве не видишь? Я теперь вот встану и погляжу, где сидит этот проклятый стрелок. Он подумает, что это чучело.
- Не надо, я уже его прокопал, - сказал гайдамак снизу. - Он за колодцем сидит. Подай ружье.
- Хлопцы сюда! Они идут! – крикнул Сечный.
- Ты лежи и смотри, чтоб отсюда не зашли, - велел Роман гайдамаку, который подкопался под стену, а сам схватил ружье и стал к окну.
- Дайте и мне что-нибудь, - попросил раненый.
Роман огляделся. Ружей было только три. Он вытащил два пистолета, положил возле раненого и снова вернулся к окну.