Вечером мы стали свидетелями пропагандистского трюка фашистов. С восточной окраины Ортвига заговорила мощная громковещательная установка. Передача велась на русском языке. Диктор говорил, что русские Берлин не возьмут, что у фюрера огромные силы, новое оружие.
Позвонил генерал И. П. Рослый, спросил:
— Как вы думаете отвечать?
— Ответим своевременно, — уклончиво сказал я.
— Хорошо. К вашему ответу мы присоединим и свой. На огневых позициях полностью развернулось хозяйство генерала Косенко, 10-я пушечная артбригада…
В 17 часов взметнулось зарево залпа орудий, и лавина снарядов обрушилась на гитлеровцев. Кто-то очень удачно попал в немецкую машину с громкоговорителем, от нее полетели обломки, и она загорелась. После такого нашего ответа противник в тот день больше в контратаку не поднимался, пропаганду на русском языке не вел.
В вечерних сумерках по льду Одера, уже покрытому значительным слоем воды, к дамбе рядом с моим блиндажом подошла группа офицеров и солдат с каким-то грузом.
Адъютант доложил, что это офицеры политотдела с какой-то установкой. Это были работники политотдела майор И. В. Малышев и старший лейтенант В. В. Панов. Они расчехлили громкоговорящую установку и установили динамик на дамбе, а микрофон в моей землянке, и началась передача. После недельной канонады орудий по долине Одера понеслись мажорные звуки советских маршей и песен. Потом И. В. Малышев по-немецки передал обращение советского командования к вражеским солдатам. И снова песни… «Есть на Волге утес…» Мы вышли из землянки, и нас радостно поразила ночная тишина. Только могучие раскаты голоса Шаляпина неслись по одерской долине. В эту ночь два офицера и пять немецких солдат перешли на нашу сторону.
Утром 6 февраля даже утренняя атака гитлеровцев была вялой и нерешительной. Встреченные огнем, танки ушли в укрытия, а пехота залегла.
Занятый делами, я совершенно не обращал внимания на Одер, который все еще был покрыт льдом. Вечером все стихло, лишь раздавались отдельные ружейные выстрелы. Я сидел в блиндаже над картой и вдруг явственно услышал треск. Не понимая, что происходит, я вышел наружу. На посту стоял автоматчик кубанский казак Сергей Курков. В шутку я спросил его:
— И что это у вас на посту происходит?
— Трескотня, — улыбаясь ответил он и повернулся к Одеру.
— Что трескается?
— Лед на Одере…
Стоял звенящий легкий гул, и ледяные торосы поднимались на поверхности белой равнины.
— Ничего не поделаешь с природой, придется, как на Днепре, сидеть на берегу разлившегося моря, — озабоченно и со вздохом высказался Сергей Курков.
…В ночь на 7 февраля на нашу сторону перешло еще несколько вражеских солдат и офицеров. Все они твердили, что «Гитлер капут» и «Берлин капут». Они, немецкие рабочие, больше не хотят, мол, воевать, сказали и о том, что гитлеровские войска получили приказ о переходе к обороне.
Солнечное утро 7 февраля высветлило все поле проходивших боев. Перед участками полков восточнее Ной-Барнима и Ортвига повсюду лежали тысячи трупов, стояли десятки подбитых и сожженных танков. Гитлеровцы по ночам стали уносить трупы к себе в тыл. Мы не мешали им в этом.
С 3 по 7 февраля 40 раз поднимались фашистские цепи в атаку и столько же раз откатывались назад.
Вечером 8 февраля на плацдарм через Одер переправился и пришел на командный пункт дивизии заместитель командующего 5-й ударной армией генерал-майор И. И. Варфоломеев. Всю ночь мы провели в дружеской беседе, вспоминая детали боев последних дней и рассуждая о предстоящих событиях.
Он передал мне пистолет с дарственной надписью командующего 5-й ударной армией. На следующий день мы обошли с ним боевые порядки полков и к вечеру расстались.
Ночами с 25 по 28 февраля мы, сдав участок своего плацдарма дивизиям 3-й ударной и 47-й армий, переправились на восточный берег Одера.
Мне представляется, что Висло-Одерская операция по своему размаху и оперативному маневру заслуживает самого пристального внимания.
Цель ее заключалась в том, чтобы разгромить противостоящего противника, завершить освобождение Польши и создать условия для наступления на Берлин. Замыслом предусматривалось нанесение глубоких фронтальных ударов, чтобы рассечь группировку противника и уничтожить ее по частям. Частью сил предполагалось осуществить это в районе Варшавы, Радома, Шидловица. В операции нашли свое яркое выражение все основные вопросы организации и осуществления оперативного и тактического маневра. Особенностью ее было и достижение высоких темпов прорыва тактической зоны обороны противника общевойсковыми соединениями. Это было обусловлено непрерывностью мощного артиллерийского огня, сильными ударами пехоты и танков, непрерывным взаимодействием всех родов войск.