Полки спешно окапывались. Командир корпуса предупредил меня, что этой ночью фашисты, возможно, попытаются вырваться из котла на участке нашей дивизии. Я с начальником политотдела и некоторыми офицерами штаба обошел боевой порядок соединения. Всюду люди рыли траншеи. Заместитель начальника политотдела подполковник П. И. Потратиев на мой вопрос, зачем собрали местных жителей на работу, ответил:
— Они сами пришли, принесли солдатам хлеб, молоко. Угостили их и принялись за работу своими лопатами.
Ко мне подходили радостные мужчины и женщины со словами благодарности за избавление от ига проклятых фашистов. С трудом упросили их уйти в укрытие, потому что, мол, скоро начнется бой.
Боевой порядок дивизии строился в один эшелон: 1054-й полк занял оборону по восточным скатам высоты 250,0, 1050-й окопался на восточных скатах высоты 214,0, саперный батальон и разведывательная рота дивизии — на южной окраине Бозиен. Наш рубеж от Бозиен по западным высотам до Албина являлся западной частью кольца окружения врага. Оценивая обстановку, я пришел к выводу, что именно на этом участке и только на запад будет прорываться замкнутая группировка противника. О его силах ничего пока не было известно. Ясно было лишь, что в покрытом туманом и дымом огромном лесном массиве восточнее Гуры-Галбены соединениями 37-й и 57-й армий окружены два немецких корпуса (30-й и 52-й). Они обречены на гибель и, конечно, будут яростно сопротивляться. Куда хлынет эта масса гитлеровцев и их техники? Ясно, что это вероятнее всего должно было произойти на участке нашей дивизии, между населенными пунктами Албина и Бозиены. Это самый короткий путь и пока самая тоненькая линия кольца — еще несколько часов назад здесь не было наших войск. Это, несомненно, известно вражескому командованию.
Дивизии, судя по всему, предстояло принять на себя удар огромной силы. Что ж, нас учили врагов не считать, а бить. «Эту мысль передать командирам полков, всем, всем», — думал я, еще и еще раз уточняя боевой порядок дивизии и решая, как его улучшить. Приказал Н. Н. Радаеву его батальоны расположить в два эшелона, имея в полку небольшой резерв; пулеметные роты батальонов, пушечные батареи расставить по фронту в глубину и лично проследить за их размещением.
Подполковник А. П. Епанешпиков доложил, что он понимает тяжелую обстановку, сложившуюся для 1050-го полка, и берет командование им на себя. Я поблагодарил его за это решение. Деталей о построении боевого порядка он не требовал: видимо, был уверен, что я хорошо знал о его тактической грамотности и огромном боевом опыте. Мы обменялись мнениями только по отдельным вопросам. Начальнику штаба дивизии я поручил лично проверить размещение саперного батальона и разведывательной роты.
Надо было помочь личному составу уяснить сложившуюся обстановку, рассказать о том, что мы окружили врага и теперь должны добить его, не пропуская через наши боевые порядки ни одного гитлеровца. Боевые листки-молнии полетели по боевым цепям рот с призывом: «Фашисты не должны пройти!» Командиры и политработники, коммунисты и агитаторы в вечерних сумерках ходили по боевым цепям, воодушевляя людей и мобилизуя их на подвиг.
Стемнело. Черные брустверы окопов на скошенном золотистом поле восточных скатов высот между Бозиенами и Албиной скрылись в туманной мгле. Как-то мгновенно исчезли в ночной тьме молдавские горы и долина реки Кагальник. Воцарилась тишина, но никто не мог знать — надолго ли это. На командный пункт привели двух перебежчиков, вышедших к батарее капитана Василия Вялушкина. Они рассказали, что в лесу большое скопление немецких войск, колонны приближаются и, вероятно, скоро их авангард будет здесь. Я приказал всем командирам привести войска в боевую готовность.
Ждать пришлось недолго. Ночную темень вспорола сигнальная ракета. Это наши наблюдатели обнаружили приближение врага. И в тот же миг огненные пулеметные и автоматные трассы пронзили мглу. В отблеске выстрелов и ракет стала видна движущаяся масса черных фигур людей и машин. Первой открыла огонь саперная рота капитана Н. Т. Белова, оборонявшая дорогу при входе в Бозиены. Ударила и артиллерийская батарея капитана И. А. Черковского. Залпы орудий распороли тишину. Вспыхнул один фашистский танк. Теперь отчетливо стали видны фигуры гитлеровцев. Два раза поднимались здесь вражеские цепи в атаки и тут же прижимались к земле под шквалом пулеметных и автоматных трасс.