— Трекс, у Дарби в распоряжении шестеро морпехов, с которыми лучше не связываться. Ты смышлёный парень. Может, ты и находишься в обороне, но команда у тебя что надо.
— Просто сделай мне одолжение. Пробей его ещё раз. Это привлечёт кое-чьё внимание, но не думаю, что теперь это имеет значение.
— Ладно, — согласилась Вэл и повесила трубку.
Я убрал телефон и сел на диван, потирая ладони. Вэл была права, но я не хотел ждать, пока что-то произойдёт, чтобы начать действовать. Я должен найти Шона и… мой разум наполнили мрачные образы — я видел вещи, которые случались с гражданскими лицами в деревнях или с теми, кого подозревали в шпионаже — о таких вещах я больше не хотел думать никогда.
Мне нужна верёвка… и побольше.
— Трекс, — раздался голос Дарби из дверей спальни.
— Хей, детка, — сказал я, подняв голову, — Ты готова? — судя по её виду, готова она не была. Дарби была без штанов. Её волосы были затянуты в небрежный пучок на макушке.
— Что ты делаешь? — спросила она, придерживая живот.
— Жду, пока ты соберёшься, — ответил я, оглядываясь вокруг.
— Ты с кем-то говорил по телефону.
— Ах, это. Я просто поздравлял старых сослуживцев с Рождеством.
Дарби прикрыла глаза, из-под ресниц потекли слёзы. Она развернулась и скрылась за дверью спальни.
Я встал и прошёл за ней, дважды постучав, прежде чем войти. В спальне было темно, но в ванной горел свет. Я вошёл и увидел, как Дарби причёсывается, плача.
— В чём дело?
— Она была права. Ты можешь врать мне в лицо, не моргнув глазом.
— Что? Кто был прав? — растерялся я.
Дарби замотала головой. Растрепавшиеся светлые кудряшки болтались туда-сюда.
— Смогу ли я когда-нибудь доверять тебе? Могу ли я верить хоть чему-то из того, что ты до сих пор говорил?
— Дарби, я не понимаю…
— Вэл. Я слышала, как ты с ней разговаривал. Когда ты собирался мне рассказать? Шон побывал здесь? Ты не имеешь права решать, что мне следует знать, если речь идёт о моей жизни и моей безопасности!
— Ладно, погоди секунду, позволь мне всё объяснить, — я поднял руки. — Ты приближаешься к концу беременности. С каждым днём схватки Брэкстона-Хикса у тебя всё чаще и сильнее. Я не вру тебе, я просто не сообщаю тебе вещи, которые могут тебя расстроить. Я пытаюсь самостоятельно всё решить, чтобы ты могла расслабиться и наслаждаться оставшейся частью беременности.
— Однажды, Трекс… у тебя закончатся оправдания, — помотала она головой. — Ты не вправе скрывать от меня такое.
Она нанесла лёгкий макияж и надела штаны, натянула обувь и встала у двери. Достав телефон, она принялась что-то нажимать на экране.
— Ты готова? — спросил я, чувствуя себя побитой собакой.
— Я вызову такси.
— Дарби, я тебя отвезу. Так безопаснее в любом случае.
— Надо было мне довериться своей интуиции и переехать, — сказала она, вытерев слезинку.
— Детка, — заворчал я. Обхватив её руками, я уткнул лицо ей в шею. — Я люблю тебя. Я просто пытаюсь уберечь вас с Мэдди.
Она повернулась ко мне, выставив перед собой телефон.
— Мне не нравится, что ты с такой лёгкостью врёшь мне в лицо! Что ещё ты от меня скрываешь?!
Я стоял, разинув рот. Прежде я не говорил ей о своём прошлом, потому что не хотел испортить момент. Теперь же я боялся, что Дарби бросит меня.
— Дарби, — вздохнул я. — Я рассказал тебе всё, что мог. Остальное не важно.
— Нет, зато возможность доверять тебе — это важно. Иди ты к чёрту! Ты доказал, что Лэйн права!
Рывком открыв дверь, Дарби проковыляла к машине. Я кинулся бегом за ней, открыл ей дверь и помог забраться в машину. Дарби пристегнулась и уставилась прямо перед собой. К тому моменту, когда я уселся за руль, она уже плакала, закрыв лицо руками.
— Детка, прости меня. Пожалуйста, не плачь.
— Так Шон был здесь? Ему известно, где я?
— Главное, что ты под защитой. Он не сможет подобраться к тебе.
Дарби вытерла глаза, и её лицо приняло выражение, которое я давно не видел — с начала нашего знакомства. Она замкнулась в себе, оберегая себя от боли, страха и переживаний по поводу того, что может с ней сделать Шон. Она заползла обратно в свою скорлупу, пребывая там всю оставшуюся часть дороги до работы. Даже рождественские гирлянды, развешанные на домах по пути от нашего дома до гостиницы, не могли её отвлечь. Её слёзы высохли, а свет в них окончательно угас.